Во времена Иисуса Галилея была космополитическим, зажиточным районом, а не деревенским захолустьем, как это кажется большинству, в котором евреи не доминировали, и у галилеян Иерусалим пользовался не большей популярностью, чем римские хозяева.
Как только становится понятным, что Галилея сильно отличается от традиционного образа места, в котором начал проповедь Иисус, немедленно возникает вопрос о реальных целях и мотивах. Если Галилея действительно имела высокую культуру и непредвзято относилась и к римской, и к еврейской культуре, тогда Иисус, может быть, на самом деле пытался поднять народ на восстание против римлян, как полагают некоторые современные комментаторы? А была ли Галилея наиболее удобным местом для начала кампании по реформе иудаизма, как считают другие?
Хотя в Галилее и были евреи, но было много и других религий в достойной зависти атмосфере толерантности. Здесь процветали даже «еретические» формы иудаизма, что делает еще более неправдоподобным утверждение, что местная почва была благодатной для посева какого-либо рода реформы иудаизма. В районе, где было, если говорить о религиях, представлено практически все, попытка реформировать основной вариант иудаизма не встретила бы никакого отклика. И еще меньше смысла было бы в кульминации проповеди Иисуса в Иерусалиме.
Шонфилд говорит в «Давнем заговоре»:
«…евреи считали северную Палестину естественным домом ереси… Мы не знаем многого о старой израильской религии, но, по всей видимости, в ней было много заимствований из религий сирийской и финикийской, и она не была, как на юге, с такой тщательностью прополота реформистским зудом Эзры и его наследников».[96]
Другой северной территорией, которая стала очень важной для Иисуса, была Самария, прославившаяся притчей о добром самаритянине. Из-за бесчисленных проповедей на эту тему прихожане считают: самаритяне были обижены другими евреями; история самаритянина, который перешел дорогу, чтобы помочь жертве грабежа, является отличным примером необходимости признавать наличие потенциального желания творить добро у каждого.
Однако в контексте этого исследования есть и другая причина всерьез воспринимать Самарию. Самаритяне сами ожидали неминуемого прихода Мессии, которого они называли Та…эб, образ которого значительно отличался от иудейского варианта. В Евангелии от Иоанна (4:6-10) мы читаем, как Иисус встретил самаритянку, которая признала в нем Мессию — предположительно в варианте Та…эб, — что свидетельствует по меньшей мере о неортодоксальной форме иудаизма. Возможно, Иисус придумал притчу о добром самаритянине в качестве благодарности самаритянам за поддержку.
