- А вы разве можете?
- Я, батюшка Григорий Федорович, всё могу. Как царевна Лебедь из сказки покойного камерюнкера Пушкина. Хотите комнатку?
- Смотря где, - ответил я, глядя на него с подозрением. Мне вообразилось, не хочет ли он, чтоб я поселился где-нибудь у него под опекой.
- "Парадиз" гостиница вас устроит? Недурное местечко.
- Да был я в заведении купчихи Масловой! Все номера заняты.
- Ничего-с, я слово волшебное знаю. Обождите-ка минутку. - Он достал книжечку, вырвал листок. - Дозвольте, Григорий Федорович, вашей спинкой попользоваться.
Пришлось оборотиться к нему и наклониться. Карандаш скоренько пошуршал по бумаге.
- Вот-с. Дайте тамошнему приказчику, и он вас разместит превосходным образом. Ну, еще увидимся.
Майор вернулся в штаб, а я развернул записку. Там была написана всего одна короткая фраза: "Поселить хорошо и недорого. Честноков".
Глава 5. В гостинице. Мой однокашник. Подготовка к важному событию. Друзья Никитина
Что б вы думали? Меня, в самом деле, поселили в очень хорошую комнату бельэтажа, взяв совсем недорого. Я воспринял это маленькое чудо как новый знак благосклонной перемены в своей судьбе. Пока прислуга меняла белье и разбирала мой саквояж, я стоял в просторном вестибюле, гордо поглядывая на соискателей свободного номера, являвшихся чуть не поминутно. Водяной сезон, как я уже говорил, был в разгаре. Раз все обернулись - мимо стойки в свои покои прошла хозяйка, та самая Маслова. Она была лет тридцати, с круглым лицом рубенсовской красотки и соответствующих статей, одета во что-то переливчатое, с чудесной персидской шалью на плечах.
- Экая помпошка, - сказал егерский капитан (он дожидался места - ему пообещали освободить бельевой чуланчик). - Уж я б такую примял бы.
Я презрительно отвернулся. Очень возможно, что еще вчера и я бы проводил пышную купчиху заинтересованным взглядом, но по сравнению с "моею Дашей" (так про себя я уже называл Дарью Александровну) хозяйка показалась мне немногим привлекательней свиной туши.
- Глядите-ка, глядите! - Общительный капитан показал в окно. - Вот кому можно позавидовать!
Мимо гостиницы неспешно катило ландо, запряженное парой серых лошадей. Экипаж был щегольский, с парчовым балдахином, с золочеными подножками - колесница, да и только. На сиденье, лениво развалясь, сидел румяный красногубый молодой человек с моноклем в глазнице, что тогда было немалой редкостью. Но егерь показывал не на франта, а на его спутницу, чернобровую горянку ослепительной красоты. Ее бархатная шапочка была вся в серебряных украшениях, на шее в несколько рядов висели золотые мониста. Красавица грызла белейшими зубами орехи и выплевывала скорлупу. На своего кавалера она не глядела. Экипаж доехал до бульвара, развернулся и двинулся в обратную сторону.
