- Благодарю вас, Трофим, - сказала мадемуазель Фигнер.
Эта вежливость показалась мне восхитительной, о чем я сразу же и сказал.
- Зря у нас считают, что с простыми людьми можно обращаться неучтиво, - ответила она, испытующе на меня глядя. - В слугах подчас больше достоинства, чем в господах, а в солдатах - больше, чем в их начальниках. Вы должны знать это, ведь ваша жизнь проходит среди нижних чинов и, я думаю, целиком зависит от них в минуты опасности. Расскажите мне об этом, Григорий Федорович.
- О минутах опасности?
Я приосанился.
- Нет, о ваших солдатах. Какие они, эти простые герои, кто несет на себе всю тяготу кавказской войны?
"Удивительная девушка, удивительная! - думал я. - Кто еще из столичных красавиц станет интересоваться серой армейской скотинкой?" Мне захотелось рассказать ей о своих солдатах что-нибудь необыкновенное. И, конечно, на ум пришел Никитин.
- Солдаты у меня чудо. Средь них попадаются оригинальнейшие экземпляры, - начал я.
Расчет мой был верен. Послушав, что за молодцы у меня в подчинении, мадемуазель Фигнер должна была задуматься: каков же, верно, хват их командир!
- В самом деле?
- О да. Кстати сказать, одного из них вы давеча видели. Такой бородач в черной черкеске. Прошел мимо вас в кабинет к вашему батюшке.
- Не обратила внимания.
- А зря. Он из моей команды охотников, личность в своем роде прелюбопытная. Некто Никитин...
Дарья Александровна сделала быстрое движение - вскинула руку к губам. Потом обернулась, окинув взглядом бульвар. Он был пуст.
- Что с вами?
- Ничего. Кое-что вспомнила. Неважно. Продолжайте, продолжайте! Что ж в нем любопытного, в этом Никифорове?
- Никитине.
Я улыбнулся. В том, что история Олега Львовича собеседницу увлечет, сомнений не было.
Она действительно слушала замечательно, даже жадно. Я никогда не замечал в себе талантов рассказчика - а, кажется, зря.
- Прошу, познакомьте меня с этим человеком! - горячо воскликнула мадемуазель Фигнер, когда я закончил. - Он меня ужасно заинтриговал.
Я был счастлив. Вот повод встретиться с нею вновь!
- Охотно. Да только где же? У вас ему бывать нельзя, он нижний чин... - В голову мне пришла великолепная мысль. - Разве что... В Серноводске сейчас мои приятели. Я мог бы привести Никитина к ним. А вы их, быть может, знаете по Петербургу.
И я с небрежным видом перечислил имена, которые не могли быть неизвестны барышне из столичного общества: Базиль Стольников, Тина Самборская, Кискис Бельской. Людей этого круга в Петербурге прозвали les brillants - "блестящие". Они определяли, что - модно, а что - пошлость; им завидовали, о них судачили; попасть в эту компанию мечтали многие, да мало кому удавалось.
