В тот день выпивали в их с Маратом и Сашей комнате. На этот раз плечи Лисы согревал пуловер дагестанского фантаста. Гости читали стихи и спорили о литературе. Революционер рассказал, что, кажется, именно в этой комнате лет сорок назад повесился знаменитый сценарист и поэт. Весёлый был парень.
— На этом самом крюке, — уверенно заявил революционер.
Все посмотрели на сверхъестественно большой крюк, на котором, как и сорок лет назад, висело полотенце.
Поговорили о судьбе художника в России, о творческом кризисе, писательских гонорарах и прочих вещах такого рода. Ветеран-крепыш предложил побороться на руках. Поборолись. Революционер проиграл крепышу, но быстро нашёлся, объяснив проигрыш недавней операцией на плече. Окрылённый победой, крепыш достал нож. Трофей, с мёртвого боевика снял. Литераторы-мужчины посмотрели с уважением, литераторы-женщины — с трепетом. Втыкая нож в паркет, крепыш заговорил о России и о том, что ни в телике, ни в церкви, ни на улице не встретишь ни одного русского лица. Поэт с бородкой кастильского гранда и дагестанский фантаст сделали вид, что не слышат. Поэт даже стульчик чугь подальше отодвинул. Крепыша это только подзадорило.
— Одни п###расы! — бушевал уже никем не сдерживаемый крепыш, всё глубже засаживая трофейное лезвие в пол. Видимо, в его голове нерусскость как-то смешалась с гомосексуализмом.
— А чего ты хочешь? Стгана оккупигована, насаждают чуждую культугу! — поддержал драматург-революционер. Он махнул кулаком с трубкой так, что обсыпал пеплом всех сидящих.
— Правильно! — раздался одинокий, немного женственный голос. Все обернулись. Голос принадлежал крашеному поэту Саше, в котором Димка ещё в первый день заподозрил представителя нетрадиционной сексуальной ориентации.
— П###расы всё захватили и командуют! — трогательно возмутился Саша, поддерживая крепыша-ветерана. — Гей-мафия! — Его тонкий голос и совсем уж не мужественная интонация никак не вязались со смыслом слов, из-за чего вышло довольно смешно.
— Сань, не сотрясай воздух, — попыталась урезонить поэта мужеподобная поэтесса без лифчика.
— А чего?! Я бы их сажал! — говоря, Саша теребил лицо и случайно сковырнул прыщик над губой. Ранка начала кровоточить. — Рождаемость вон упала из-за них! СПИД разносят! А ещё прав каких-то требуют!
— На Кавказе им яйца отрезают! — добавил крепыш-ветеран, проиллюстрировав свои слова взмахом ножа. Литераторы-мужчины поёжились.
— Я слышала, на Кавказе мужчины баранов трахают, — усмехнулась Лиса.
