— Молодец.
— Через неделю покажут. По Рен-ТВ.
— Клёво.
— Что — клёво?..
— Клёво, что тебя по Рен-ТВ покажут.
— В союз писателей не желаем вступить? — обратился к Димке подвыпивший субъект, похожий на спекулянта…
* * *
— Извини, не могу говорить, — сказал Димка в трубку и убрал телефон. — А зачем? — спросил он подвыпившего.
— Авторитет, статус, трёхпроцентная скидка в закрытом кафе. Ваши товарищи уже заполнили анкеты. — Субъект махнул вокруг себя неопределённо.
— А что для этого надо?
— Анкету заполнить, ну и первый взнос.
— Взносы надо платить?
— А как же. Сейчас вступительный, а потом ежемесячно…
***
Здравствуйте, Михаил! — оттесняя спекулянта с анкетами, протянул Димке крепкую ладонь высокий, немного сутулящийся джентльмен. — Мне о вас Серёга рассказал.
Димка ответил на рукопожатие, соображая, что посоветовавший его Серёга это, видимо, Гелер.
— Мы сейчас сборничек хотим выпустить, а вокруг скукота сплошная. Не знаем уж, кого печатать. Простите, забыл представиться. — Высокий протянул Димке картонную визитку, на которой значилось, что звать его Пётр Иванович и что он главный редактор одного маленького, но заметного издательства. Того, где впервые опубликовался Гелер. — Вот только вчера продали права на Серёгу итальянцам. Тридцать тысяч евро, — как бы невзначай поделился Пётр Иванович.
— А вы мои рассказы читали? — спросил Димка, стараясь сохранять солидное спокойствие и не скакать от радости. Сам факт того, что столь уважаемый и опытный человек сам изъявил желание с ним познакомиться и опубликовать его рассказы, просто ошеломлял.
— Пробежался, пробежался. Я Серёге доверяю полностью. Все такую муру пишут, скучно, а у вас свежий взгляд.
— Я очень рад, очень… — Димка с тоской смотрел в сторону сцены, по которой скакала певица.
— Можем контрактик прямо сейчас оформить. По-быстрому, — спрашивая и предлагая одновременно, заглянул Пётр Иванович Димке в лицо. А сам изогнулся весь, как кобра.
— Ну… я… подумать надо, контракт почитать сначала. Я так сразу важные решения не принимаю, — чувствуя себя почему-то виноватым, отодвинулся Димка.
— Ох, эта слава! Только предложили, а уж и загордились.
— Да не загордился я… — Со стороны Димка напоминал девятиклассницу, накрасившуюся для школьной дискотеки и нарядившуюся в сапоги старшей сестры, а Пётр Иванович — выпускника, первого школьного соблазнителя, который нагло кадрит бедняжку и вот-вот лишит её невинности в туалете. Они даже стали кружить, как токующие голуби. «Ну я не знаю, надо подумать», — «Да чего тут думать, решайся!» Пётр Иванович даже бумажки какие-то уже совал и ручку — кадрила ширинку расстегнул…
