– Вот, Кончетта, синьорино – прямо из Джирдженти!
Кончетта присела и поднесла кончик платка к глазам.
– Святая Мария! На мать-то как похож! Я ведь ее выняньчила! Простите, синьор, как тут не заплакать! Прямо из Джирдженти, где я родилась и куда не попаду, наверное, больше никогда!
Риккардо расцеловал ее в обе щеки, отчасти для того, чтобы обрадовать старуху, отчасти для того, чтобы остановить поток ее речей.
– Я перестроил дом заново, – говорил дядя, когда они проходили ярко освещенным двором, окруженным колоннадой, такой же вычурной и черно-белой, как мечеть. – Джоконда настояла, чтобы во все комнаты проведено было отопление, как в отеле. По мне и жаровни достаточно, чтобы согреться зимой. Но я охотно потакаю моим женщинам, благо есть возможность.
Очевидно, не денежными затруднениями объяснялось тревожное, даже загнанное выражение, которое Риккардо подметил у дяди.
Навстречу прибывшим вышла высокая девушка с такими же, как у Риккардо, светло-серыми глазами, с темными матовыми волосами, высоко уложенными на маленькой головке. Он встретился с ней глазами и сразу же почувствовал доверие и расположение к ней.
– Это Джоконда! – воскликнул отец. – Мать семейства, правда, Gioconda mia? А где же Аннунциата?
– Не знаю. Она стесняется, кажется.
– Стесняется? Какой вздор! Скажи ей, чтобы сейчас же…
Из-за дверей донесся подозрительный шум. Он, не договорив, побежал к дверям.
– Вот она, плутовка! Подсматривает из коридора. Мне стыдно за тебя! Какое поведение! Неужто ты не хочешь сказать Риккардо, что рада ему!
Он втащил в комнату вырывавшуюся Аннунциату, розовую, растрепанную.
– Папа, папа!
Когда он отпустил ее, она протянула руку.
– Добрый день, кузен Риккардо.
– Добрый день, кузина Аннунциата.
– Ты чего пряталась? – спросил ее отец.
– Плохая примета – сразу встретить в доме трех женщин.
– Вздор какой! Да ты и не женщина еще!
– Во всяком случае, благодарю за заботу о моем благополучии, – рассмеялся Риккардо.
– А кроме того… кроме того… мне немножко надоело, – лукаво добавила девочка. – Только и слышно было: «Когда Риккардо приедет» или: «Ты будешь мила с Риккардо», и т. д., и т. д.
– Аннунциата! – остановила ее сестра.
Избалованная девочка расхохоталась, глядя на смущенного отца.
– Папочка! Ты сердишься?
– Скверная девочка! – проворчал он, в то же время лаская рукой прижавшуюся к нему головку.
У Аннунциаты волосы были золотые с красноватым отливом, глаза зеленые. Она была безусловно красивее сестры, но ей не хватало того спокойного достоинства, что сильно красило Джоконду.
