– А его сын?
– Лайонел – офицер, и, как полагаю, ловок и галантен. Кажется, ему скоро исполнится двадцать шесть лет. Совсем в юном возрасте ему представилась возможность испытать себя на поле брани, в битве при Ватерлоо. И он не посрамил чести Уор-филдов. Сам герцог Веллингтон вручил ему награду за храбрость!
– А он тоже красив? – поинтересовалась Астара.
– Говорят, когда он надевает мундир, ни одна женщина не может смотреть на него равнодушно… А принц-регент, который, как известно, любит, чтобы его окружали самые видные и красивые придворные, постоянно приглашает Лайонела и Уильяма к себе в Карлтон-хауз.
– Вы рисуете такие волнующие картины! – смеясь, воскликнула Астара. – Жалко только, что словами, а не кистью и маслом на холсте. Это было бы еще более впечатляющим!
– Обычно портреты оказываются крайне обманчивыми, – возразил сэр Родерик. – Кстати, это напомнило мне вот что-я хочу заказать твой портрет. Трудность состоит лишь в том, чтобы решить, кто из английских художников сможет по-настоящему оказаться на высоте и изобразить тебя такой, какая ты есть.
– У меня вовсе нет ни малейшего желания просиживать по шесть часов, позируя художнику. Ведь в это время я могла бы скакать рядом с вами на лошади по парку или танцевать с красавцами Уильямом или Лайонелом!
Тут ее осенило, и она воскликнула:
– Дядя Родерик, нам нужно устроить бал! Подумайте, как это будет чудесно! И знаете что? В Париже вы танцевали намного лучше, чем все мои молодые партнеры.
– Ты опять мне льстишь! – улыбнулся сэр Родерик. – Но дать бал можно. Это определенно неплохая мысль. Впрочем, я и сам уже думал о том, чтобы устроить грандиозный прием в твою честь, и не только здесь, но и в Лондоне.
Увидев восторг, сверкнувший в синих глазах Ас-тары, он добавил:
– Только мне все-таки хотелось бы прежде услышать твой приговор.
После недолгого молчания Астара сказала:
– У вас… нехорошие предчувствия? Вы боитесь моего появления в Лондоне? Почему?
– Ты и сама знаешь ответ на свой вопрос, ведь ты необычайно проницательная девушка. В самом деле, у меня есть некоторые опасения.
– Объясните мне, какие опасения и почему возникли у вас, – взмолилась Астара.
– Не знаю, слышала ли ты про свободу нравов среди нынешней английской аристократии, – начал сэр Родерик, – но на континенте об этом часто заходит речь.
– Вероятно, это то, что говорят про принца-регента! – кивнула Астара.
– Значит, ты понимаешь, – сказал сэр Родерик, – что, когда наш король Георг III, бедняга, девять лет назад окончательно лишился рассудка, принц, получив право на регентство, стал задавать тон всей придворной жизни, и все начали равняться на него и его вкусы. А здесь он, к сожалению, не может служить достойным образцом для подражания.
