Наконец она поднялась с пола и ощупью нашла кровать. В это время кто-то постучал в дверь.
– Кто… там? – спросила Мелинда пронзительным от страха голосом.
– Это я, мисс, – послышался голос.
Она узнала Люси, молоденькую горничную, которая приходила стелить ей постель на ночь.
– Все… в порядке… Люси. Я сама… справлюсь… спасибо, – едва смогла выговорить Мелинда.
– Хорошо, мисс.
Мелинда слышала удаляющиеся по коридору шаги Люси. Она заставила себя зажечь свечи на туалетном столике, посмотрела на свое отражение в зеркале и поняла, что изменилась. Ей показалось, будто она видела не себя, а кого-то другого, смотрящего на нее в зеркале.
Она видела бледное, осунувшееся лицо, глаза словно большие темные озера боли, волосы, в беспорядке повисшие вдоль щек. Она повернула голову и заметила на спине кровь, которая сочилась сквозь хлопковое платье, оставляя темные влажные пятна.
Она принялась медленно раздеваться, любое движение причиняло ей боль. Ей с трудом удалось стянуть платье и белье со спины, где кровь запеклась и присохла к ткани. Не раз она была близка к обмороку, но знала, что должна избавиться от своей покрытой пятнами одежды.
В конце концов ей удалось раздеться, и она завернулась в старенький фланелевый халат, села к туалетному столику и невидящими глазами уставилась в темноту комнаты. Она ничего не чувствовала, но ясно слышала слова дяди: «Ты не получишь еды, и если не согласишься выйти замуж за полковника Джиллингема, то я буду бить тебя снова, и снова, и снова…»
Она знала, что не раз с тех пор, как она поселилась в доме дяди, он был готов побить ее, как бил своих собак и лошадей. В доме шепотом рассказывали, что он избил одного из мальчиков-конюхов, да так, что родители мальчика грозили подать на него в суд.
Он был человеком дикого нрава, неконтролируемого темперамента, и она понимала: больше всего его приводило в ярость то, что если она откажется выйти замуж за полковника Джиллингема, то и он, и другие люди в графстве решат, что сэр Гектор – не хозяин в своем доме. Деспот в нем требовал повиновения от всех подряд, независимо ни от чего, и Мелинда, как и все остальные, обязана была подчиняться его приказам.
– Я не выйду за полковника Джиллингема! Не выйду! – шептала Мелинда.
Затем она замолчала, из глаз полились слезы. Они поднимались из самых глубин ее души, сотрясали ее хрупкое, изувеченное тело, и вскоре она уже вся дрожала.
– О, папа! Мама! Как вы могли допустить, чтобы это… случилось со мной? – рыдала она. – Мы были так счастливы, жизнь шла так чудесно, пока… вы… не умерли. Вы и представить не могли, что… мне придется выносить.
