– Пойду прилягу, – сказала Китти. – Советую и вам сделать то же самое. По-моему, вы чересчур бледны. А сегодня вечером вам необходимо выглядеть как можно привлекательней. У вас будет множество достойных соперниц, уверяю вас!
Она рассмеялась и добавила:
– На самом деле будет чудом, если герцог хоть раз пригласит вас на танец. Но не будем терять надежды!
Лина хотела ответить, что ей вовсе не хочется танцевать с герцогом, но тут же призналась самой себе, что это не правда.
Ей хочется танцевать с ним. Просто для того, чтобы потом было что вспомнить!
Затем она попыталась представить себе, что он ей скажет. Интересно, Дэйзи, Эви, Китти, Алисе и всем прочим женщинам он говорил то же самое?
«Он обыкновенный фат!»– сказала себе Лина и попробовала выкинуть мысли о нем из головы.
Она легла в постель и велела горничной опустить шторы.
Казалось, ей следовало бы презирать его. Но стоило Лине закрыть глаза – и перед ней как наяву возникло красивое лицо герцога.
Он был совершенно не похож на всех прочих мужчин, которых ей доводилось встречать. И тем не менее он был именно такой, каким она его себе представляла.
Герцог Фабиан Савернский был повеса, он был распутник, и ни одна разумная женщина ему бы не доверилась. Но при этом он был оригинален, он был неповторим, и к тому же, хотя он этого и не заслуживал, он был тем, что англичане называют «джентльмен». Джентльмен до мозга костей.
«Будь я писательницей, я написала бы о нем книгу, – думала Лина. – Только вот не знаю, кем бы он в ней выступал – героем или негодяем?»
И тут ей пришло в голову, что, возможно, все мужчины отчасти герои, а отчасти негодяи. Просто герцог был столь сильной натурой, что обе стороны его души бросались в глаза вместо того, чтобы прятаться за личиной скромности и умеренности, как у обычных людей.
Лина представила себе его голос, и ей пришлось признать, что, плохо это или хорошо, но слово «любовь»в его устах звучит так, что задевает какую-то сокровенную струнку ее души.
Когда горничная вошла в комнату, чтобы приготовить Лине ванну, она принесла картонную коробочку, перевязанную серебряной лентой. Под ленту был вложен конверт.
– Это вам, мадам, – сказала горничная. – Ее принесли уже давно, но я думала, что вы спите, и не хотела вас беспокоить.
– Мне? – удивилась Лина. Она села в постели, взяла коробочку и посмотрела на конверт. Ей не было нужды смотреть на подпись. Едва увидев крупный уверенный почерк, Лина тотчас поняла, кем написано это послание. Она застыла, глядя на конверт, словно боясь вскрыть его.
