Ей ничего не стоило одарить любовника изощренными ласками, а после ввергнуть в пучину отчаяния, дабы не забывал, с кем имеет дело.
С королем это исключалось.
Лабель знала: он от нее в восторге.
Но в то же время она никогда не была уверена, что останется с ним надолго.
Каждый визит мог стать последним, а сама она – без объяснений оказаться в карете, везущей ее назад в Париж.
Лабель встала с кушетки, завязывая шелковой лентой неглиже.
Только глупая женщина останется обнаженной перед мужчиной, несколько минут назад удовлетворившим свое желание.
Она стояла напротив, глядя, как он надевает королевский мундир, который подчеркивал его статность и ширину плеч.
– Ты такой неотразимый! Я буду считать минуты до следующего раза, когда сердце мое страстно забьется в груди при виде тебя.
Она говорила как на сцене, с изрядной долей драматизма, и губы короля дрогнули в легкой усмешке.
Лабель была непревзойденной танцовщицей, но, по мнению короля, ей, как и большинству женщин, с которыми он был близок, лучше бы вообще не открывать рот.
Самым привлекательным для него было ее великолепное тело.
Он бросил на нее мимолетный взгляд и сказал:
– В следующую субботу я намерен устроить новый спектакль. Мне бы хотелось, чтобы ты подготовила танец, который я еще не видел.
Она не успела ответить, потому что король уже исчез за потайной дверью, ведущей в подземную галерею.
Лабель бросилась на кушетку и в отчаянии длинными тонкими пальцами вцепилась в бархатную обивку.
Она отлично понимала, ради чего король предложил ей заняться подготовкой нового танца.
Это займет массу времени.
Ей придется придумывать новый костюм, встречаться с портнихой, отрабатывать каждое па и репетировать под музыку.
Ей некогда будет скучать и думать о короле.
В какой-то мере она испытывала чувство благодарности к своему любовнику за такую заботу: ведь он помогал ей избавляться от скуки.
И все же было обидно, что он всецело распоряжался ее временем.
А когда с отрезвляющей ясностью приходило осознание того, что король является полновластным хозяином ее жизни, бессильная ярость овладевала ее существом.
Король сам себе господин всегда и во всем, тогда как ее жизнь им же расписана по часам.
Многие предупреждали Лабель еще в Париже о тщете ее надежд, ибо король неприступен.
Попытки завладеть сердцем короля Максимилиана, предпринятые до нее, неизменно заканчивались крахом.
Не одна красавица возвратилась из Вальдестина в слезах.
Но Лабель была столь уверена в могуществе своих чар, что не послушала ценных советов.
