Ее мысли нарушил стук в дверь. Не оборачиваясь, она сказала: «Войдите!» – но, услышав шаги, быстро обернулась. Она ждала короля: обычно он заходил к ней примерно в это время, однако в комнату вошел Рудольф Вайн. Графиня бросила на него удивленный взгляд.
– Я вас сегодня не ждала.
– Простите меня, но мне необходимо было вас видеть!
Рудольф наклонился к ней и запечатлел поцелуй на белоснежном плече. Пеньюар чуть распахнулся, открыв прелестную грудь и стройную шею. Этот поцелуй словно утверждал право мужчины на обладание женщиной.
Барбара приняла его ласку спокойно, не отстраняясь. Рудольф бросил шляпу на стул и устроился на кушетке, которая стояла в изножье огромной кровати с балдахином.
– Барбара, я очень беспокоюсь, – проговорил он, глядя на нее почти умоляюще.
Он был очень хорош в бархатном расшитом камзоле с золотыми пуговицами. В прорезях рукавов виднелась малиновая атласная подкладка. Обшитые серебряным кружевом панталоны доходили до колен. Рудольф не носил парик, но причесывал его самый модный парижский куафер.
– Что вам теперь не дает покоя? – спросила Барбара.
Ее глаза на секунду задержались на лице Рудольфа. Его можно было бы назвать одним из самых красивых придворных, но чего-то ему не хватало. В присутствии Рудольфа она неизменно чувствовала, что почему-то ему не удается быть таким красивым, как можно было бы ожидать.
– Мне нужна ваша помощь, Барбара!
– Опять?
Алые губы Барбары изогнулись чуть презрительно. Она презирала слабых мужчин, которые постоянно норовят что-то получать, а не давать.
– Я только что от лорда-канцлера. Я говорил с ним о моих правах на маркизат Стейверли. Он сказал – и мне это показалось странным, – что его величество почему-то не хочет принимать решения по этому вопросу. Что это значит?
Барбара взяла с туалетного столика браслет, украшенный бриллиантами и изумрудами, и застегнула его на запястье.
– Я говорила с королем, – ответила она после паузы. – И он сказал мне примерно то же самое. Я не стала просить, чтобы он объяснил мне причину своих колебаний. Было бы неразумно показывать ему, что я слишком интересуюсь вашими делами. Он ревнив, как вы знаете.
– Я не сомневаюсь в том, что вы сделали все возможное, и глубоко вам благодарен, – проговорил Рудольф, вставая и начиная беспокойно расхаживать по комнате. Остановившись у окна, он забарабанил пальцами по подоконнику. – По промедление нестерпимо! Это просто невозможно!
– Надо понимать, ваши кредиторы начинают беспокоиться?
