Забирая из гаража кабриолет, Лукас с молодым служащим обменялись заговорщическими взглядами. Встреча с вице-президентом начиналась через час, оставалось еще время прокатиться. Ему безумно хотелось сменить машину, тем более что до порта – места, где он собирался проститься в своей индивидуальной манере с кабриолетом, – было рукой подать.
* * *
София подбросила Рен в парикмахерскую и пообещала заехать за ней через два часа. Это оставляло ей время на лекцию по истории в образовательном центре для слабовидящих. Когда она появилась на пороге класса, ученики дружно встали.
– Скажу без кокетства, я здесь самая молодая, так что садитесь, прошу вас!
Класс исполнил повеление не без ропота. София продолжила лекцию в том месте, где прервала ее в прошлый раз. Открыв на своем столе книгу, набранную шрифтом для слепых, она начала читать. Ей нравилось нащупывать слова кончиками пальцев, составлять на ощупь фразы, оживлять мысль своим прикосновением. Она ценила этот мир незрячих, кажущийся таинственным тем, кто воображает себя всевидящими, хотя и упускает из виду столько всего важного. Закончив урок со звонком, она назначила ученикам новую встречу на четверг. Теперь надо было забрать из парикмахерской и отвезти домой Рен, потом заехать в диспансер за Джуэлсом и вернуть его на насиженное место – в док. С перевязанной ногой он походил на флибустьера и не скрыл гордости, услышав об этом от Софии.
– Что-то у тебя озабоченный вид, – сказал он ей.
– Просто немного забегалась.
– Как всегда. Выкладывай, что тебя тревожит, я слушаю.
– Понимаете, Джуэлс, я приняла странный вызов. Вот представьте, что вам нужно совершить какое-то невероятное добро, что-то такое, от чего переменится судьба мира… Что бы вы выбрали?
– Будь я утопистом, верящим в чудеса, то ответил бы: искорени во всем мире голод, покончи со всеми болезнями, запрети всякое посягательство на достоинство ребенка… Я бы примирил все религии, посеял бы на земле всеобщую терпимость, одержал бы полную победу над бедностью. Вот что я натворил бы… будь я Господом Богом!
– Вы уже задавались вопросом, почему Он Сам всего этого не сделает?
– Ты знаешь не хуже меня, почему: потому что все это зависит не от Его воли, а от людей, которым Он даровал Землю. Видишь ли, София, огромного добра, которое можно было бы себе представить, не существует, потому что добро, в отличие от зла, невидимо. Его не подсчитать и не пересказать так, чтобы оно не лишилось своего изящества, самого своего смысла. Добро слагается из бесконечного количества мельчайших поступков, которые рано или поздно изменят, возможно, этот мир. Попроси любого назвать пятерых людей, изменивших к лучшему судьбы человечества. Лично я, например, не знаю, кто был первый демократ, кто изобрел антибиотики, кто был первым миротворцем. Как ни странно, мало кто смог бы их назвать, зато люди без запинки назовут пятерых диктаторов. Все знают названия смертельных болезней, зато редкие знатоки назовут их победителей. Вершина зла, которой все страшатся, – это пресловутый конец света, но при этом всем невдомек, что вершина добра уже была достигнута: это случилось в день Творения!
