– Ах, поскорее научите меня! Это преступление мне так отвратительно.
– Такого мужа, как Франваля, не удержать добродетелью. Супруг ваш не верит в женскую порядочность, считая ее плодом гордыни или натуры, он говорит: храня нам верность, женщины делают это лишь для собственного удовольствия, а вовсе не для того, чтобы привлечь или привязать нас. Простите, сударыня, не скрою, что я думаю так же: мне никогда не доводилось видеть, чтобы добродетельным поведением жене удалось победить пороки своего супруга. Поведение, напоминающее его собственное, куда больше задело бы Франваля за живое и скорее вернуло бы его вам. Пробудите в нем ревность, ведь сколько заблудших сердец было возвращено в лоно любви таким проверенным средством! Поняв, что добродетель, которой он сторонился и которую даже бесстыдно презирал, отныне результат сознательного выбора, а не беспечности или холодности, ваш муж действительно научится ценить ее в вас, и именно в тот самый миг, когда сочтет вас способной уронить ее... Он воображает и смеет утверждать, что у вас не было любовников лишь оттого, что вас никогда не атаковали; докажите же ему, что все в вашей воле. Отомстите за обиды и неуважение. Возможно, с точки зрения ваших строгих принципов, вы и совершили бы небольшое прегрешение; но сколько бед вы бы предотвратили! Какого супруга обратили бы в другую веру! Ценой незначительного оскорбления почитаемой вами богини вы приведете в ее храм нового сторонника! Ах, сударыня, взываю лишь к вашему разуму! Поведением, какое я осмеливаюсь вам предписывать, вы навсегда обретете Франваля и навечно плените его; сейчас он вас избегает, а если вы поступите наперекор моим советам, он ускользнет от вас безвозвратно. Да, сударыня, смею вас заверить, если вы любите своего супруга, то не должны колебаться.
Застигнутая врасплох этой речью, госпожа де Франваль ответила не сразу. Затем, вернувшись мыслями к пламенным взглядам и речам Вальмона, она решилась:
– Сударь, предположим, я последую вашим советам, на кого же, по-вашему, я могла бы обратить свои взоры, чтобы посильнее взволновать моего мужа?
– Ах, друг мой, – воскликнул Вальмон, не заметив расставленной западни, – дорогой, чудный друг мой! На человека, любящего вас больше всего на свете, кто обожает вас с тех пор, как увидел, и у ваших ног клянется умереть за вас...
– Подите прочь, сударь, подите прочь! – повелительно произнесла госпожа де Франваль. – И не смейте более показываться мне на глаза! Ваши уловки раскрыты. Вы приписываете моему мужу проступки, на которые он неспособен, лишь для торжества собственных коварных замыслов. Но знайте, будь он и виновен, предлагаемые вами средства столь противны моему сердцу, что применение их для меня немыслимо. Заблуждения мужа ничуть не оправдывают жену: напротив, она должна стать еще более благоразумной; пусть в нечестивом городе, на который готов обрушиться гнев Господен, найдется праведник, чтобы отвести небесный огонь.
