Бывалые воины из гарнизонных чет, конных и пеших, проводили свободное время в соответствии с тысячелетними казарменными обычаями. Играли в кости и карты, потягивали красное белгородское вино, чесали языки, мозолистые от терпких лагерных небылиц. Разговоры касались и фантастических дальних стран, и местных событий. Многих, к примеру, до сих пор волновал побег знатного татарина Эминека, или Менги, как звали его сородичи, проживавшего в крепости на положении почетного пленника господаря. Родной брат крымского бея из рода Яшлавских, Эминек был взят князем Штефаном в плен в 1469 году, вместе с сыном бея, при разгроме вторгшейся из-за Днестра орды. Царевича Штефан казнил злой казнью, а Эминеку даровал жизнь и с почетом поселил в Четатя Албэ, довершив этой постоянной угрозой свою месть бею, ибо, сказал тогда князь, «хорошо знаю, как страшно жить человеку, когда у него есть брат». Штефан, конечно, вспомнил при этом судьбу отца, Богдана IV, вероломно захваченного и убитого собственным братом, Петром Ароном.
Пять лет веселый бей-заде Эминек припеваючи жил на берегу лимана, охотился и пировал. И вдруг исчез, оставив на произвол судьбы богатый дом, а в нем и небольшой гарем, захватив только любимого сокола. Одни говорили, что беспечного Эминека выкрали люди бея. Друге — что пришло его время, и мнимое бегство татарина, по приказу из Сучавы, состоялось не без помощи здешних пыркэлабов. Но большинство сходилось все-таки на том, что хитрый Эминек, будучи опытным колдуном, уплыл морем в Крым в золотой винной братине, которую обратил в галеру, и что гребцами на ней стали две дюжины улиток. Ордынские беи, особенно крымские, давно слыли волшебниками и умели, по утверждению знающих современников, уходить из темницы в струйке дыма от мангала, улететь на крылатых конях, нарисованных ими мелом на стене, и совершать другие чудеса. Эминека же в городе считали особенно искусным чародеем, ибо только умелое колдовство, по уверениям сведущих людей, могло спасти его пни пленении от гнева разъяренного Штефана, увидевшего перед тем содеянные татарами жестокости и разорение своей земли.
Чудеса вообще были на первом месте в воспоминаниях белгородских ветеранов. От них Войку узнал, какие слова помогают в бою против вурдалака, как обезопасить себя от заговоренной сабли или стрелы, какие чары делают простую рубаху непроницаемой для копья и даже ядра. Ему разъяснили, наконец, как отличить речную русалку от озерной, а горного гнома — от маленьких человечков, населяющих подземелья степных крепостей.
