Он злораден даже больше, чем Жаб. Но если Жаб злорадствует по причине своего пессимизма, то Крыс злорадствует исключительно из вредности.
Он портит мебель, царапая ее своими когтями.
Он портит книги — сгрызает уголки корешков, вырывает страницы и рисует на полях каракули, а иногда пишет свои замечания, в основном ругательного характера.
Он дерзит всем подряд — и мне, и Псу, и даже доброжелательному Домовушке, не говоря уже о Вороне.
Только большие белые зубы Пса, мои острые когти, да твердый клюв Ворона удерживают его от открытого бунта. Открытый бунт он заменяет демонстративным неподчинением.
С тех пор, как Крыс приобрел нормальные размеры, он стал гулять сам.
Мы с Псом вздохнули с облегчением — уж очень обременительно было выводить Крыса на поводке, таясь от посторонних глаз, чтобы не пугать людей и животных его великаньими габаритами и монстроподобным видом. К тому же в наше время, скучное и трезвомыслящее, столь далекое от магии и волшебства, зрелище собаки или кошки, прогуливающейся с крысой на веревочке — это, я вам скажу, картинка не для слабонервных.
Теперь Крыс самостоятельно скользил серой тенью по лестнице вниз, самостоятельно, опять же серой тенью, устремлялся в кусты (или в подвал) и исчезал на целый день, а иногда и на целую ночь.
Вначале мы не видели в том ничего дурного; наоборот, мы даже приветствовали это его нежелание сидеть дома. Без Крыса нам было спокойнее. Единственное, что нас пугало — не попался бы он на глаза соседям: для крысы обыкновенной он был великоват, на нашу квартиру и так косились; а узнав, что помимо прочих у нас живет еще и крыса, сосед-сантехник или пьющая гражданка из пятьдесят третьей уж точно натравят на нас санэпидемстанцию.
Но когда Крыс явился с разодранным ухом, а на следующий вечер — с исцарапанной мордой и раной на боку, мы заволновались. Не хватало еще, чтобы он погиб в уличной драке!
Мы запретили ему проводить ночи вне дома, и вообще выходить за пределы квартиры больше, чем на два часа.
Для индивидуума типа Крыса запрещение есть прямой побудитель к действию.
Он стал пропадать в подвалах неделями, только изредка объявлялся — поесть чего-нибудь вкусного или залечить свои раны. Раны у него, надо вам сказать, становились все серьезнее; его мерзкий характер, кажется, выделяет его даже из среды ему подобных. Однажды он вернулся без хвоста и без правого глаза, с наполовину отгрызенным левым ухом. Добросердечный Домовушка даже перепугался — а не загрызут ли когда-нибудь Крыса насмерть его негостеприимные и некоммуникабельные собратья?
