Когда мы познакомились, она сказала, что ее зовут Мирца. Теперь я даже не знаю, было ли это имя настоящим. А тогда… тогда я просто влюбился в нее. Намертво. Вдребезец. Влюбился до такой степени, что не хотел без нее существовать. Нежная кожа, пахнущая ромашками, губы со вкусом спелой смородины, узкая, гладкая спина, по которой рассыпались тяжелые волны белокурых волос. Слишком прекрасная и слишком искушенная, чтобы перед ней смог устоять 14-летний мальчишка. Первая любовь и первая женщина. Я был настолько ослеплен Мирцей, что разглядел шрам только через пару недель после нашего знакомства. Это было даже не потрясение. Удар. Прямой удар в солнечное сплетение. Мне показалось, что сердце остановилось. И, если бы Мирца не спала, она бы поняла, что я ее расколол.
Когда я в первый раз наткнулся в космотернете на информацию о существовании специального разведывательного планетарного корпуса, занимающегося поиском преступников, я не обратил на это особого внимания. Да и не было во мне ничего настолько особенного, чтобы за мной охотиться. Почти. Но о моем изобретении еще никто не знал. Или мне это только казалось? Шрам на правой руке Мирцы был настолько характерным, что перепутать его со следом обычного пореза было проблематично. Звездочка, перечеркнутая тонкой линией. След от съемного чипа. У разных видов межпланетных войск они отличались формой, видом и размерами, так что я не мог ошибиться. В моей постели лежала не обычная женщина, а один из офицеров планетарной разведки. Смириться с данным фактом было трудно. Практически невозможно. Но я сделал над собой усилие, спокойно поднялся с постели подошел к компьютеру и вынул одну деталь. Всего только одну деталь, изобретение которой вполне могло принести мне Глобелевскую премию. Или пожизненное заключение на какой-нибудь военной базе. (Разумеется, во славу человечества). Однако ни того, ни другого мне было даром не нужно. Я слишком любил свободу.
Мирца ушла из моего дома рано утром. Не разбудив меня и не попрощавшись. А уже к вечеру за мной пожаловала полиция. Даже странно… почему они не арестовали меня сразу же, как только выследили? Надеялись, что я проболтаюсь Мирце о своем секрете? Я был настолько влюблен в нее, что вполне мог это сделать. Но я даже не подозревал, что ей это может быть интересным. Когда она исчезла из моего дома, я понял, что ее миссия закончена. И потому, когда за мной пришли, я не сопротивлялся. Я был настолько потрясен тем, что Мирца оказалась офицером разведки, и была послана за мной следить, что мне не хотелось жить, и я сам себе подписал смертный приговор.
