Ага, как же. Завоюешь ты земли моих предков. Ты их найди сначала. А потом уже можешь приходить туда с армией. Желательно зимой. Чтобы сохранить об этом походе наиболее яркие воспоминания. Однако Рудольф продолжал воинственные речи еще минут десять, пока не выдохся окончательно. Видимо, проснувшийся в нем большой воин огляделся по сторонам, потом посмотрел на часы, лег и снова заснул. Куда уж Рудольф лезет не в свое дело? Неужто правда хочет стать военачальником? Но ведь генералу надо ходить в походы, когда война, а это такая докука! К тому же там еще и стреляют, пуля может угодить прямо в копчик. Рудольф, зайка, тебя это не пугает? Оно тебе надо? Напряги свои щучьи мозги! С непривычки это будет трудно, но надо же когда-то начинать! Нда. Глухо. Похоже, даже если бы в голове мага и появилась умная мысль, совершив ради этого марш-ползок, она скончалась бы там от одиночества. Мне одно интересно — и как Дандромеда с Рудольфом умудряются власть в руках удерживать? Неужели за их спиной стоит Таштен? Другого объяснения я просто и найти не могу. Дандромеда — манерная идиотка, искренне считающая себя великолепной, а ее маг вообще на 2\3 из тормозной жидкости состоит. И с этими придурками Байрону придется существовать до конца его дней! Судя по кислой физиономии графа Олмума, он уже впечатлился данной перспективой и явно от нее не в восторге. Хе… а кому легко? Не надо было перебегать во вражеский лагерь. И предавать меня не надо было. Никогда не говори «гоп», пока не увидишь, во что впрыгнул. А теперь уже менять что бы то ни было поздно. Это закон подлости такой, что когда ты получаешь то, что ты хотел, оказывается, что это совсем не то, чего ты хотел.
— Ты приговариваешься нами к смерти через сожжение! — объявила, наконец, Дандромеда.
— Скоро? — безразлично поинтересовалась я.
— Как только мы прибудем в столицу! — пробасил Рудольф.
— Прекрасно! Теперь я могу, наконец, идти в тюрьму? — нетерпеливо поинтересовалась я. Компания Светлых удивленно вытаращила глаза. Наверное, на их памяти я была первым человеком, который добровольно просился за решетку. Но я так устала!
— Даже не надейся, ты не сможешь сбежать из нашей тюрьмы! — вспыхнула Дандромеда, недовольная тем, что я так ни в чем и не раскаялась.
— Я и не собираюсь. По крайней мере, до завтра, — ехидно заметила я. Ну а что я могу поделать, если мне нравится дразнить эту курицу? Ну смешно ведь, когда она начинает хлопать глазами и открывать рот, не зная, что сказать в ответ.
