— Нет, жив. Мой приклад немного оглушил его, но теперь он уже пришел в себя и лежит, связанный, там.
Охотник указал на место, где находился стянутый веревками Полковник. Тонкава подошел к трампу, выхватил нож и произнес:
— Ты не умереть от удар, но умереть от нож! Он меня ударить, и теперь я хотеть его кровь!
— Стой! — вмешался миссуриец, перехватив занесенную для удара руку индейца, державшую нож. — Этот человек принадлежит не тебе, а мне!
Большой Медведь повернулся к нему и, серьезно взглянув в лицо, спросил:
— Ты тоже хотеть мстить?
— Да, и не просто так!
— Кровью?
— И жизнью!
— За что?
— Много лет назад этот бандит отправил на смерть мою жену и двух сыновей!
— А ты не ошибаться? — спросил индеец, который не хотел отказываться от задуманного, хотя закон прерий говорил об обратном.
— Нет, ошибки быть не может. Я его сразу узнал. Такую физиономию забыть нельзя.
— Ты его хочешь убить?
— Да. Без жалости и милосердия!
— Тогда я уступить, но не во всем. Он мне дать кровь, а тебе — жизнь. Тонкава отдать его, но взять его уши. Ты согласиться?
— Хм! А если нет?
— Тогда тонкава его тотчас убить.
— Хорошо, его уши твои. Может быть, это не по-христиански, но кто вытерпел столько мук и зла от этого мерзавца, тот должен поступить по закону прерии!
— Кто еще говорить с тонкава? — спросил вождь, оглядываясь вокруг. Не услышав ни одного возражения, вождь продолжил:
— Тогда уши мои, и я их сейчас возьму.
Индеец со свирепым видом присел рядом с Полковником, собираясь выполнить задуманное. Увидев, что вождь не шутит, пленник вскрикнул:
— Что вам взбрело в голову, господа! Это ли по-христиански? Что я вам сделал, что вы позволяете красномазому язычнику калечить меня?
— О том, что ты нам сделал, поговорим позже, — ответил Блентер твердо и хладнокровно.
— А что касается тебя, то я сейчас скажу, — добавил Олд Файерхэнд. — Мы не обыскали твои карманы; позволь сначала взглянуть, что там у тебя внутри.
Охотник дал знак Дроллу, и тот в момент опустошил содержимое карманов пленника. Наряду с другими вещами был найден бумажник трампа, который тотчас открыли. Конечно же, банкноты, украденные у инженера, лежали там.
— Хм! Ты еще не поделился со своими людьми? — усмехнулся Олд Файерхэнд. — Значит, они тебе доверяют больше, чем мы. Ты вор, это по меньшей мере, так что никакой пощады не будет. Большой Медведь может делать, что хочет!
Полковник издал крик ужаса, но вождь не обратил на него никакого внимания. Он взял бандита за шевелюру и двумя короткими взмахами ножа отсек Полковнику ушные раковины и бросил их в реку. Проделав это, индеец спокойно сказал:
