Вскоре насос легко справился с водой, маленькие дырки были тщательно заделаны, пароход был теперь вне опасности, а значит, через некоторое время мог продолжить плавание, успокоившиеся пассажиры имели возможность вернуться на судно и снова отдохнуть. Многих мало заботило потерянное время, ибо они были рады перерыву в долгом и нудном путешествии.
В худшем положении оказался Батлер — он был обворован на приличную сумму, которую теперь должен был возвратить. Олд Файерхэнд как мог старался успокоить его:
— Еще есть надежда, что деньги будут возвращены. Ради Бога плывите дальше с женой и дочкой! Встретимся снова у вашего брата.
— Как? Вы покидаете нас?
— Да, я собираюсь отправиться за Полковником — вернуть ему кое-какие долги.
— Но это очень опасно!
— Олд Файерхэнд не тот человек, кого может запугать кучка бродяг.
— И все же я попрошу вас не делать этого, в конце концов, шут с ними, с этими деньгами!
— Сэр, речь идет не только о ваших девяти тысячах долларов, но о много большем! Трампы, благодаря негру, узнали, что и Том везет с собой немалые деньги, которые ждут его товарищи с реки Черного Медведя. Думаю, что и там они захотят пополнить свои карманы и на карту будет поставлена человеческая жизнь. Оба тонкава идут за ними по пятам, как гончие псы, и с восходом солнца мы пойдем по их следу: и я, и Том, и Дролл со своим Фредом, не так ли, господа?
— Да, — просто, но твердо ответил Том.
— Именно так, — подтвердил Дролл, прищурив хитрые глазки, и добавил:
— Мы должны его схватить, хотя бы ради других! Горе ему, когда он попадет к нам в руки, если потребно!
Глава третья. НОЧНАЯ СХВАТКА
На высоком берегу реки Черного Медведя пылал большой костер. Над рекой зависла луна, но ее скудный свет почти не проникал сквозь густые кроны деревьев, и, если бы не огонь, кругом царила бы кромешная тьма. Пламя костра освещало блокгауз, сооруженный не традиционным способом из горизонтально сложенных стволов, а совершенно по-иному: у деревьев, стоявших по углам правильного четырехугольника, были срезаны верхушки, а на стволы положены поперечины, на которые опиралась крыша; крыша и стены были сработаны из колотых досок клинообразного сечения, которые обычно делают из очищенных от веток стволов кипариса или красного дуба. В передней стене постройки зияли три отверстия: большое служило дверью, а два маленьких — окнами. Перед этим домом горел упомянутый костер, вокруг которого сидело два десятка диковатых на вид мужчин, давно, похоже, не входивших в контакт с цивилизацией. Их одежда была оборвана, а лица, опаленные солнцем, ветром и непогодой, казались выдубленными. Кроме ножей, другого оружия они не имели; возможно, оно лежало в блокгаузе.
