«Штурмфогель» без свастики | страница 2
Парень положил на раскладной столик свои документы и спросил:
— Надо полагать, вам обо мне сообщили?
Коссовски промолчал. Он долго рассматривал документы и наконец откинулся на спинку стула. Его зеленоватые, глубоко посаженные глаза впились в лицо прибывшего:
— Рекомендации у вас веские… Но почему вы захотели попасть именно в Испанию?
— Хочется узнать, на что я способен, господин Коссовски.
— Понимаю. А вот как вы в семнадцать лет научились летать на боевых самолетах, не понимаю.
— Когда у вас в кармане ни пфеннига, и никого не осталось дома, и вы в какой-то дыре в Швеции…
— Там вы стали личным механиком генерала Удета?
— Да. Он и ввел меня в школу Лилиенталя.
— Почему же вы не остались с Удетом?
— Хочу заработать офицерское звание на фронте!
— Прекрасный ответ, — суховато проговорил Коссовски.
Он снова уткнулся в документы. Повертел в руках диплом об окончании летной школы. Он не привык доверять первому впечатлению.
— Двадцать два года… — в раздумье проговорил он и вдруг резко опустил руку с дипломом на столик, отчего тот жалобно пискнул. — Идите. Я подумаю о вашем назначении.
Коссовски встал, пропустил новичка вперед и тоже вышел из палатки. На аэродром возвращались истребители. Они показались из-за невысоких холмов. Шли вразброд. Двукрылые «хейнкели», похожие на майских жуков. Разгоняясь на планировании, они заходили на посадку и, приземляясь, делали «козла».[2]
— Пилоты измотаны боем, — проговорил новичок.
— Такое и вам предстоит, — усмехнулся Коcсовски.
— Благодарю вас, господин Коссовски. Ни о чем так не мечтаю, как побывать в настоящем деле.
Один из истребителей с дымящимся мотором косо промчался по аэродрому, сбил крылом пустую бочку из-под бензина, развернулся, взвихрив пыль, и замер. Техники бросились к самолету. Пилот поднял на лоб разбитые очки, расстегнул привязные ремни, попытался встать, но не смог.
Гехореман, растолкав остальных, вытащил его из кабины:
— Опять вы лезли в самое пекло!
— Красные ощипали меня, как гуся, — вяло пробормотал пилот, стягивая шлем с большой мокрой головы.
Толпа окружила его, но, когда подошел Коссовски, техники расступились.
— Что случилось, Альберт? — спросил Коссовски.
— У красных тоже появились бипланы. Мы сначала думали, что это макаронники на своих «фиатах», а это были республиканцы. Хватились, но поздно. Задали они нам головомойку. Едва ноги унесли.
— Вы родились в сорочке, — проговорил новичок, рассматривая пробоины.
Летчик оглянулся и вдруг раскинул руки: