— Вот. К понедельнику должно быть готово. Это костюм для балета. Если повезет, в следующем месяце смогу увидеть его на сцене.
— Ничего себе! — присвистнул он. — Значит, ты подрабатываешь? Копишь на что-то?
Его наивное восхищение заставило меня рассмеяться:
— Если бы. То, что меня взяли в подмастерья к такой известной портнихе, уже плата. Считается, что ее именем для меня откроются двери любого театра.
— Значит, ты мечтаешь стать художником по костюмам? Зачем же тогда тебе учить три иностранных языка?
— Папина прихоть. Мне бы самой за глаза хватило инглиша. Но он считает, что я обязана выйти замуж за работника посольства, и тогда, возможно, меня повезут в Европу, а там — приемы и вечеринки… Как-то так.
— Постой-постой, — нахмурился Донецкий, — но если тебя увезут в Европу, как же твоя работа в театре?
— Тогда работа в театре отменится, — спокойно объяснила я, — но ты не понял. Папе на театр наплевать, о театре мечтает бабушка. Между прочим, у меня есть еще и мама, которая держит для меня место в банке. Из-за этого мне приходится заниматься с университетским репетитором по математике.
— Так вот почему ты никогда никуда с нами не ходишь… У тебя просто времени нет.
— Рада, что ты понимаешь, — усмехнулась я, — ну а теперь… Ты извини, но к пяти вечера за этой юбкой прибудет курьер, и, если я к тому времени не закончу, у меня будут проблемы.
Донецкий не шелохнулся. Переводил задумчивый взгляд с мятых кружев на мое вспотевшее лицо. Подцепил пальцем атласную ленточку, повертел в руках. Я напряженно следила за его движениями — не могла оторвать взгляда от заусенцев на его пальцев, мнущих свежеподшитую оборку.
— Глань, а о чем мечтаешь ты сама?
Я удивленно на него посмотрела:
— В смысле?
— Ну вот твой отец мечтает выгодно сплавить тебя замуж, бабушка грезит театром, мама поджидает тебя в банке… А сама-то ты кем хочешь стать?
— Я как-то об этом не задумывалась, — нахмурилась я, — когда с детства столько перспектив. Остается только сделать выбор.
— Но тебе же до чертиков надоело шить эту юбку. Я же вижу по выражению твоего лица.
— А нельзя найти такую работу, которая приносит одно только удовольствие, — я заученно повторила любимую бабушкину фразу, — да, сейчас я с большим удовольствием отправилась бы на Медвежьи озера загорать. Но пройдет время, я пойду на балет, увижу эту юбку… и буду собою гордиться. Это восхитительное чувство — гордость за свою работу.
— Ну тебя и зомбировали! — восхитился он. — Впервые такое вижу.
