— Войдите, — сказал Иван Васильевич.
Вошла прислуга и удивилась, застав жильца в темноте.
— Сумерничаете, барин? — спросила она.
— Да. Размечтался тут и про огонь забыл.
— Вам бы лучше к своим пойти… Нынче везде кутья.
— Нет, не пойду. Нездоровится…
— Ах, да! Что же я! — спохватилась женщина. — Вот вам гостинец!
— Какой гостинец? Откуда? — удивился жилец.
— Ямщик велел отдать. Нарочно заехал… Кланяться наказал и просил отдать, вот лепешки ржаные с творогом, коржики да масло. Его баба вам деревенский гостинец посылает…
— Где, где же этот ямщик? Позовите его. Я хочу его видеть. Позовите его, милая, — встрепенулся барин и так горячо просил прислугу, точно он услышал и ком-нибудь близком.
— Он уже давно уехал, барин, — ответила та.
— Зачем же вы его не остановили и ко мне не позвали?! Зачем вы мне раньше не сказали? — сокрушаясь, укорял ее барин.
— А мне и ни к чему, — простите, барин. Теперь я вам самоварчик поставлю… Вы и покушайте чаю с деревенскими гостинцами.
Прислуга ушла. Иван Васильевич оживился и повеселел. Этот скромный гостинец доставил ему огромное удовольствие, и он с улыбкой смотрел на деревенские лепешки. Они были тяжелы для его больного желудка, и он их есть не мог, — но ему было дорого что-то другое, что будто ворвалось с этими лепешками в его одинокую комнату в гостинице.
„Где-то далеко есть добрая душа, которая вспомнила обо мне… Как это отрадно! Как дорого это мне“, — думалось Ивану Васильевичу и становилось весело, и он зашагал по комнате. Ему казалось, что и у него праздник.
Прошел целый год. За это время Иван Васильевич устроился на отдельной небольшой квартире и зажил тихо и уединенно.
Племянники и думать забыли о своем старике дяде.
Только как-то раз, когда Антон Алексеевич услышал, что дядя заболел, проговорил участливо:
— Надо бы дядю навестить… У старика никого нет; как-то он там один, бедняга, живет…
— Поспеешь навестить… Времени впереди много, — ответила ему жена.
И Антон Алексеевич все откладывал да откладывал, поговаривая нередко:
— Эх, надо бы, надо дядю навестить!..
Марья Власьевна тоже робко сказала мужу в добрую минуту:
— Вы бы, Василий Алексеевич, навестили дядюшку: слышно, он прихварывает…
— А ты что за печальница явилась? — пробурчал ей в ответ муж.
А время не ждало, а летело безвозвратно вперед.
В маленьком провинциальном городе ничего невозможно скрыть… И вот мало-помалу стали ходить об Иване Васильевиче Хлебникове какие-то странные слухи: будто он вовсе не бедный, а даже миллионер, будто он открывает какую-то школу, будто он подарил какому-то ямщику три тысячи…
