— Что вы, вуйко, на меня кричите? Как будто я спорю…
— Да не на тебя я, — махнул рукой Заремба. — На себя… Сидим здесь, а они…
— Это уж ты, брат, загнул, — вмешался Дорошенко. — Сегодня — пятнадцать эсэсовцев, а это не первый день… Понимаю тебя, вон они уже где — за Доном, но мы ли в этом повинны? Тут, брат, нашей вины нет, — сказал уверенно. — Не терзай себя!
— “Не терзай”!.. А ежели больно?
— Спать! — ударил Дорошенко рукой по столу.
— Спать, — согласился Евген Степанович. — Спрячь это, — сказал Богдану, указывая на лежавшие на столе вещи. — Завтра возьмем на учет. Именем Советской власти. Это пот трудящихся…
Когда погасили свет, Заремба спросил Дорошенко:
— Василь, как ты думаешь: не лучше ли Богдана с частью этих… вещиц сразу отправить в город? Безопаснее будет. Посадим его на подводу, вроде бы на базар мужик едет. А я позднее, когда щека заживет, через Злочный отправлюсь по железной дороге.
— Думаю, правильно, — ответил Дорошенко. — Не понимаю только, как вы это добро в деньги превратите. Гестапо сразу на след нападет.
— Это уж пусть тебя не беспокоит. Задумали мы одно дело — первоклассное…
Менцель раздраженно бросил трубку и приказал позвать Харнака. В важных случаях он всегда советовался с гауптштурмфюрером. У Вилли Харнака умная голова и чутье подлинного следователя. Иной раз клубок так запутается, что сам черт голову сломит, а он именно за нужную нить ухватится. “Интуиция”, — улыбается. С такими способностями иной локтями проложил бы себе дорогу, а Вилли… Нет, не доведут его до добра вино и женщины!..
— Знаете, штандартенфюрер, — сказал он однажды, — то, что я себе позволяю, вы уже делать не решитесь. Вот, к примеру, не поедете же вы сейчас со мной в бордель? Видите! А я не желаю лишать себя такого удовольствия…
Менцель и сейчас не знает, шутил ли тогда Харнак или говорил правду. Вроде бы улыбался, а глаза серьезные.
А впрочем, черт с ним! Главное — что на гауптштурмфюрера можно положиться.
У Харнака под глазами синие круги, веки опухли.
— Что?.. — И Менцель сделал выразительный жест, намекая на то, что его подчиненный изрядно заложил за галстук.
— Как вы могли подумать, шеф?! — обиделся Вилли. — Вы же знаете, что с утра я не пью.
— В тем-то и дело, что уже не утро.
— Майн готт, действительно уже третий час! Но, надеюсь, вы вызвали меня не для того, чтобы сверить наши часы?
— Вы поразительно догадливы, Вилли. Снова неприятность…
— Листовки?
— Хуже.
— Кого-то из наших оболтусов прикончили?
