Марат наполнил стопки всем желающим и предложил выпить за спасение Шилова. Никто не отказался.
Слушавший с интересом, Костин, заметил:
— Повезло тебе, что так все кончилось.
Подбирая кусочком мяса оставшийся соус, Шилов спросил:
— Королева, сколько вы мне поставите за рассказ?
— Три с минусом, — ответила Вероника.
Шилов возмущенно воскликнул:
— Почему, я что, хуже Марата рассказал?
— Нет, Саша вы рассказывали лучше, но у Марата рассказ филантропический, а у вас мизантропический.
— Что это за собаки такие? — иронически спросил Шилов.
— У Марата рассказ человеколюбивый, а у вас нет.
— По-моему здесь против меня состоялся заговор, — обиженно сказал Шилов, — в связи с этим передо мной возникает вопрос, продолжать ли мне оставаться на балу или отправиться в объятия Морфея, и я делаю выбор в пользу Морфея.
— Я дам тебе объятия Марфы, — не расслышав, сказала Галя, — такую Марфу покажу, что мало не покажется. Пусть нам Вероника что-нибудь расскажет.
— Нет уж, увольте, — сказала Вероника, — сама рассказывай.
— Эх, — тяжело вздохнула Галя, — я бы рассказала, да у меня кроме этого подлеца никого в жизни и не было.
— Ты сушеная змея, — сказал Шилов, — к тому же еще и провокатор; было бы сейчас военное время, шлепнули бы тебя без следа и следствия.
— А что, все рассказывают, пусть и Вероника что-нибудь расскажет, — не унималась Галя.
— А ты, будешь рассказывать? — ядовито улыбаясь, спросил Шилов.
— Я по хозяйству, — сурово ответила Галя, и, обращаясь к Марату за поддержкой, — скажи Марат.
— Ничего не поделаешь, товарищ бард, — сказал Шилову Марат, — она права, между прочим, в армии повара в караул не ходят.
— Вот, что значит философ, — сокрушенно сказал Шилов Веронике, — всегда найдет убедительное доказательство и возразить нечего, придется королева и вам что-нибудь соврать.
Вероника тяжело вздохнула и сдалась.
— Ну ладно, я тоже расскажу историю.
— Расскажи, расскажи, — угрожающе сказал Марат.
— Между прочим, — заметила Вероника, — ко мне эта история не имеет ни малейшего отношения. Я буду рассказывать про свою подругу.
— Это нишево дарагая, — с узбекским акцентом успокоил ее Шилов, — за подруг ответишь да. Правильно тавариш Марат.
— Если ко мне будет применяться шантаж, я ничего рассказывать не буду, — сказала Вероника.
— Какой шанташ-манташ, пошутили да, шутка понимаешь, гаварите ну.
