«Для вернувшихся из эвакуации во Львов в 1946 году артистов Еврейского театра главным потрясением стало исчезновение идиша со львовских улиц. Мужчины запили. Ида Каминская (великая актриса, руководитель театра) не могла избавиться от депрессии, никому ничего не говоря, уходила из театра и бродила по опустевшим улицам, где когда–то бурлила еврейская жизнь… И не только актеры… Уничтожение еврейских врачей вызвало повышение заболеваемости у детей на 60%… падение успеваемости, обеднение языка местного населения…»
В Израиле уцелевших в Холокосте дразнили сабоним (мыло на иврите). Они были обречены на молчание. Исраэль Фефер, мальчиком чудом переживший Яновский лагерь во Львове, и попавший в Израиль в 1949 году, рассказывал мне:
«В 1986 году я впервые поехал с сыном в Освенцим. Сын спросил меня: «А почему, папа, ты нам никогда не рассказывал о том, как ты пережил Холокост?» — «Тогда никто не был готов слушать», — отвечал Фефер.
Уинстону Черчиллю приписывают крылатую фразу о том, что «историю пишут победители». Вспоминая о своей борьбе с Чемберленом, английский лидер заметил: «История немилостива к Чемберлену. Я знаю это потому, что я сам буду ее писать». В книге «Знаки на огне: Незаконченная история идиша» Довид Кац отмечает, что долголетняя война между сионистами и антисионистами в еврейском народе давно закончилась, а вместе с ней закончилась и борьба между ивритом и идишем. Как часто бывает, ярость в пылу битвы уляжется еще не скоро. Идиш сегодня неприемлем для центрального направления организованного еврейства
Развитию идиша и его широкому распространению сегодня мешают три стигмы в еврейском общественном сознании. И первое клеймо – идиш, якобы, слишком левый. Это в большой мере связано с интернационалистическим, социальным и гуманистическим направлением традиционного идишизма, выраженного в идеологии и деятельности Бунда. Хотя еще в начале ХХ века сионистский деятель, Бер Борохов, имя которого носят улицы во всех израильских городах, писал, что сионистское движение еще поставит огромный золотой памятник Бунду за его вклад в дело сионизма. Впрочем, тогдашние бундисты мало чем отличались от сионистов. Современник Борохова меньшевик Юлий Мартов, наблюдавший со стороны за еврейской деятельностью, писал, что «бундисты – это сионисты, боящиеся морской болезни». Мартов – внук видного идишистского деятеля Александра Цедербаума, издателя первых идишистских и ивритских газет в России, хорошо разбирался в еврейских делах.
