7
Творческий еврейский интеллектуал, хоть по определению светский, культурно гетерогенный, вдохновленный идеей освобождения от прошлого, зато всегда обладает исторической родословной. И даже самые «нееврейские евреи», по определению Исаака Дойчера,
«находящие еврейство слишком тесным, слишком архаическим, слишком сдавливающим», даже они, так или иначе, обладают еврейским наследием, живя на «грани между нацией и религией… способны лучше постигнуть современные движения и противоречия природы и общества» [24].
Наверное, поэтому еврейские интеллектуалы придерживаются собственного диалектического понимания противоречий современного секулярного творчества не менее ревностно, чем их ортодоксальные прадеды придерживались закона Торы. Их творчество продолжает живую духовную традицию еврейской культуры, начатую четыре тысячи лет назад. Продолжает верней, чем мир ультра–религиозного еврейства, занятый изнуряющей, мелочной, поглощающий все творческие силы борьбой за выживание. Гершон Шолем пишет:
«Со временем традиция испытывает изменения, новые лики светят впереди и освещают путь. Традиция, согласно ее мистическому смыслу, это истинно Устная Тора, поскольку всякая стабилизация текста грозит затруднить и вовсе разрушить его вечное движение, постоянный прогресс и раскрытие новых глубин в нем. Иначе традиция окаменевает» [25].
Радикальные изменения сохраняют и поддерживают еврейскую традицию в той же мере, что и традиционная раввинская практика. Каббала настаивает, что Ур–Тора, «Пламенная Тора», написанная Господом накануне творения мира буквами из черного пламени на белом пламени, никогда не нашла своего полного выражения на Земле, кроме как через бесконечный процесс медитации и размышлений. То, что мы знаем, как библейские книги Торы — это на самом деле Тора устная, так как размышления над истиной всегда эзотерические и открывающиеся через откровения. [26]. Окончательный текст остается у Бога, а еврейская традиция с самого начала представляет собой последовательность созидательных тропов над скрытым Словом.
Герой Филиппа Рота Натан Цукерман, теряет все и, отчаявшись от из–за спятившего на почве правого сионизма брата в Израиле и ударившегося в антисемитизм тестя в Англии, просит свою беременную жену Марту вернуться. Если будет мальчик, говорит он, то я сделаю ему брит — обрезание:
«Обрезание подтверждает, что это мы. И мы не только он и я. Британия сделала меня евреем всего за восемь недель, но я думаю, что есть менее болезненный способ. Пусть будет еврей без иудаизма, без сионизма, без еврейства —
