Миголь заранее предвкушала собственный уход. Её найдут, может быть, через пару дней. Она будет лежать, свернувшись клубочком, такая маленькая, тоненькая и хрупкая. Ненавистный муж, конечно же, будет рыдать и винить себя во всём. Да-да, он во всём виноват! Пусть пострадает как следует. Ах, впрочем, какая разница?! И ни черта не будет трогательного мёртвого тельца. Будет скорчившийся труп с выпученными глазами и сведённым судорогой лицом. Миголь на мгновение стало жаль себя. Очень захотелось вернуться. Поймать машину и приехать домой. Забраться в горячую ванну, выпить большую-пребольшую кружку любимого горячего шоколада со сливками и забыть весь этот вечер. Чудовищный вечер. Самый ужасный в жизни.
Пробегающая мимо тётка, здоровенная, взрослая (достаточно взрослая для того, чтобы быть мужчиной, но при этом уже скорректированная, а значит, женщина навсегда), неловко толкнула Миголь мускулистым плечом и огрызнулась:
— Чего раскорячилась, корова?
Не дождавшись ответа, понеслась дальше вниз по ступенькам эскалатора, придерживая развивающийся шарф с безвкусным мелким рисунком.
Миголь захотелось крикнуть ей вслед что-нибудь обидное. Например, что она сама корова великовозрастная. Нет, лучше старая. Да, точно, старая корова. Старая вульгарная корова, которая никогда не станет мужчиной. И вообще, чтоб ты на поезд опоздала, дура!
Но Миголь ничего не крикнула. Зачем? Какой смысл портить себе последние мгновения жизни мелкой руганью? Тем более, с какой-то там мещанкой. Миголь никогда не забывала о своей отличной родословной и о своём более чем удачном браке. Не престало жене Старшего Советника грызться с глупой скорректированной гусыней.
Вспомнив о муже, Миголь вдруг разревелась. Резко и сразу навзрыд. Она вспомнила то, что так хотела выбросить из головы. Это он. Это всё он. Это его головорезы убили Лайлу. Как он только мог узнать обо всём? Об их тайных встречах и прекрасных ночах, проведённых в объятиях друг друга, о поездке на Озеро, о прогулках в горах и самом настоящем ливне, из-за которого они неделю прожили в очаровательном бунгало на берегу, довольствуясь тем, что предлагала служба доставки. Лайла была чудесной женщиной. К сожалению, скорректированной, хотя и довольно взрослой. С удивительными серыми глазами и чуть грустной улыбкой. Она сбежала от своего мужа и выдавала себя за мужчину. Она жила как мужчина, носила мужскую одежду и мужские цвета, она говорила о себе «он» и ничего не боялась, хотя всё-таки осторожничала и не лезла на рожон. Что ж, подобное поведение карается строго. Очень строго. Но не строже, чем покарал её ревнивый муженёк Миголь. Сама юная женщина узнала обо всём только сегодня вечером. Совершенно случайно, она даже и не могла вспомнить — как. Кто-то сказал. Где-то услышала. Почувствовала. А уж как он пытался отвлечь её весь этот месяц!
