Закончив телефонные переговоры, Кравец с минуту размышляет, барабаня длинными пальцами по плексигласу штурманского планшета.
– Что будем делать, Сан Саныч? – нарушает безмолвие второй помощник Ишкильдин.
– Вызови Липинского.
Третий помощник не заставляет ждать. Лицо помято и заспанно – он недавно сменился с вахты.
– У нас неприятности – отказ вспомогательной энергетической установки, – информирует Кравец. – Согласно тридцатой статье Устава я обязан прервать рейс. Посему после Керченского пролива мы поворачиваем к Новороссийску. Судовладельца о внеплановой остановке я извещу, – в голосе чувствуется сила, уверенность. Оглядев молодого штурмана, повторяет: – Судовладельца о внеплановой остановке я извещу. А вы, Владимир, рассчитайте новый курс.
Липинский тотчас отправляется исполнять приказание. И я намереваюсь покинуть рубку.
– Не огорчайтесь, – летит мне вслед. – На то они и железки, Глеб Аркадьевич, чтоб ломаться и вносить в нашу жизнь разнообразие…
«Тристан» величественно входит в просторную бухту Новороссийска, гремит массивная якорная цепь, а по судовой трансляции разносится долгожданная команда сменить ходовую вахту на стояночную.
Приехали.
В настроении команды ощущается легкое разочарование: настраивались на долгий путь по нейтральным водам и бескрайним морям, а в итоге – здравствуйте, родные скалистые берега!
Капитан связывается по радио с береговыми службами, и вскоре к борту подходит катер, на котором меня отправляют в порт. В порту предстоит договариваться о вызове представителей завода-изготовителя или о гарантийной замене неисправного дизеля. Я смиренно подчиняюсь, а вот руководство изрядно сомневается в скором решении вопроса и организует на судне большую приборку.
Напрасно оно сомневается…
* * *
Стас нехотя драит палубу, бормочет что-то матерное и строит страшные рожи. Это он может. Неподалеку в режиме non-stop пашут Торбин и еще один матрос; придирчивый боцман обходит владения, зорко наблюдая за подчиненными. К авральным работам на судне привлечены все, кроме электромеханика Сульдина. Он вместе со старпомом зачем-то отправился на нижние палубы…
Солнце забирается все выше, и от приятной утренней свежести остаются одни воспоминания. Раскаленный металл палубы пышет жаром, матросы изнывают от пекла и все чаще устраивают в тени надстройки перекуры.
– Хватит прохлаждаться! – шипит из-под усов боцман Шмаль. Приметив курящего в одиночестве Величко, грозно вопрошает: – А ты чего подпираешь леера?
