6
Фридланд, Смоленск, Бородино… Страшно и скверно звучат эти имена и в русской памяти, и в русской истории… Страшно и скверно звучат они на человеческом языке… словно гремят — на языке войны.
Две великие армии сошлись на берегах маленькой жалкенькой речонки Алле, впадавшей в такую же жалкенькую речонку Прегель у Фридланда. Одною армиею, большею, командует великан мира, апокалипсический страшный зверь, — ведет он ее на борьбу со всем миром. Другую армию, меньшую, ведет против апокалипсического зверя полумертвец, полуразвалина — это русский полководец Беянотсен. В предыдущей битве он трупом лежал под деревом, в обмороке, а когда приходил в сознание, то командовал шепотом… Шепот — перед ревом пушек! Полководец в обмороке — против Наполеона!
И теперь, накануне 2 июня 1807 года, у Фридлаида, с глазу на глаз с страшным Наполеоном, русский полководец, больной, изнемогающий, ищет себе ночлега! Но на этом, на правом берегу «паршивой речонки» Алле, как назвали ее солдаты, нет ночлега — ни одной лачужки. А там, по ту сторону, Фридланд — там можно найт и покойную вестель русскому стратегу, противнику Наполеона, — Наполеона, которому седло служит постелью.
— Здесь наши позиции сильнее, чем на том берегу, — докладывает Багратион.
— Что ж, батюшка, околевать мне здесь прикажете! — сердито отвечает Беннигсен.
Нечего было делать, надо было покоряться воде главнокомандующего, которому недоставало постели. Только Платов ле вытерпел и с свойствеявим ему парадным юмором заметил:
— Да май атаманцы, ваше нревесхедителъсгао, из-пед самого Бонапарта достанут вам постельку, теилевькую, — только прикажите, мигом выкрадут.
Беннигсен раздражительно махнул рукой, и войска получили приказ двигаться за Алле.
Как ии тяжела эта адская переправа после усиленной гонки, после бессонных ночей и дождя, хлеставшего двое суток, но солдатик выносит все, как он стоически выносит и самую жизнь свою. Да и что была бы его жизнь без шутки? Хлеба нет, сухарей нет — зато есть шутка: сапог нет на ногах — зато во рту присказка. Шутка — это солдатский приварок.
Речку большею частью приходилось переходить вброд.
— Эй, Заступенко, скидай портки! — кричит статный фланговый товарищу, который, засучив штаны, осторожно шагает по воде, выискивая, где помельче было. — Скидывай скорей!
— На що их сжидатъ, коли я сегодня ще не ив? — отвечает хладнокровно Заступенко.
Солдатики хохочут. И они ведь ничего не ели — ну и смешно… До портков ли тут?
