– Боже, она же сильна, как лошадь, – наклонился к экрану огромный кочан квашеной капусты. – У нее же мышцы каменные. Она может убить ударом ноги.
– Закрой глаза и представь себя в ее постели. Мне нравятся шумные девчонки.
Своим поведением они не сильно отличались от обычных спортивных хулиганов, которые сначала наливаются пивом, а потом устраивают дебош.
– Я тоже заядлый болельщик, – прошепелявил сквозь выбитые зубы один из ответственных сотрудников «Скай» с изъеденным оспой лицом и огромным брюхом. В поисках более диких компаньонов старик Руперт, кажется, начал нанимать исключительно южно-африканцев.
– Я бы не прочь перепихнуться с тем номером, – внес свой вклад в беседу его гость, некое Бесподбородочное Чудо в галстуке.
Наблюдая за тем, как он ест, Мэдди наконец-то поняла, почему Высший класс в результате вековой селекции искоренил волевые подбородки. Тем, у кого были нормальные подбородки, приходилось постоянно утираться, а у Чуда сок от лобстера капал прямо на пол.
Позади них сидели дамы с морщинистыми шеями. Они с мрачной решимостью уничтожали пирожные, не замечая прилипших к бледной губной помаде крошек. Их лица, покрытые толстым слоем крем-пудры, походили на цементные маски, пальцы были унизаны кольцами, ступни выпирали из тесных туфель, щиколотки пухли как на дрожжах, однако у всех на лбу было четко написано: «жена».
Когда Селеш перепрыгнула через сетку, четверо из толпы мужчин сели за столик Мэдди. Они вполголоса продолжали словесную партию, перекидываясь сальными замечаниями через копченого лосося. Южноафриканец, спокойный, как вареный омар, подал первым:
– Я в любой день предоставлю свой номеронабиратель в распоряжение того номера из Аргентины.
– Не-е, ты никогда не доводишь дело до конца, – ударил с лета австралийский пивной барон. – Ты забываешь, что это не просто перепих, это охота.
Жены принялись поправлять кольца, поигрывать шарфиками, взбивать прически – короче, они всеми силами давали понять, что присутствуют за столом.
– В том-то и вся проблема с женой. – Пивной барон большим пальцем указал на жену и улыбнулся, обнажив пропасть гнилых зубов. – Никакой ловкости в обращении с «шарами».
Пока мужчины одобрительно гоготали, их жены беззвучно грызли булочки, предварительно с элегантной точностью поставив чашечку из гофрированного фарфора на блюдечко.
Мэдди передернуло.
– Делаем вид, что пришли сюда ради тенниса, а, сударыни? – Она налила в их фужеры шампанское. – На самом же деле мы здесь ради мужских задниц. Взгляните, вон там Агасси. Его ягодицы ведут собственную светскую жизнь. – За столом воцарилось молчание. – Я хочу сказать, – продолжала она, – они такие бодренькие, задорные. Вы не согласны?
