Алекс пожал ей руку.
– Ты великолепна. Ты просто красавица. Просто будь самой собой, и они полюбят тебя.
Мэдди выдавила из себя улыбку. Она ждала вечера с тем же нетерпением, как если бы ей предстояло отбывать наказание за контрабанду наркотиков, и не где-нибудь, а в мужском отделении турецкой тюрьмы.
Когда Алекс вошел в комнату, высокое собрание раздалось в стороны, как вода, обегающая опору моста, а потом нахлынуло на него. Возгласы «Привет, дорогой!», «О, мой дорогой!» слились в сплошной рев. Им навстречу устремились самые яркие и прославленные личности Лондона. Мэдди была ослеплена. Ей с трудом верилось в то, что только тарелка с закуской отделяет ее от самых знаменитых в Англии драматургов, поэтов, романистов и художников. Как того требовали правила, джентльмены были одеты в черные водолазки. У одних наряд дополняли пастельные подтяжки, у других – галстуки-бабочки интенсивных расцветок. Короткие стрижки дам открывали уши, украшенные серьгами, которые очень напоминали внутри-маточные спирали, только огромные, для слоних. За приветствиями последовали поцелуи – гости предпочитали двойной континентальный[16] обычному английскому одинарному чмоку. Смотреть по сторонам было равносильно тому, что листать раздел искусств в «Гардиане». Светская беседа протекала очень оживленно и касалась бывшего Восточного блока.
– Благодарю Господа за Румынию! – (Мэдди улыбнулась, приготовившись понежиться в теплых волнах интеллектуальности.) – Мой психиатр отыскал это забавное агентство, через которое можно нанять служанку-румынку за сорок фунтов в неделю.
– Самое грустное в распаде России, – (Мэдди с энтузиазмом повернулась к говорившему), – это сокращение поставок икры. И белковая икра, которую нам подают. Разве можно есть этот рыбный джем, да еще по таким баснословным ценам!
Мэдди переключила свое внимание на двух дам, которые были настолько увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг.
– О да! Всю работу по дому я делаю сама. Не могу же я просить женщину из рабочего класса драить мой унитаз. Но временами, когда у меня совсем опускаются руки, я звоню в агентство и всегда требую, чтобы они присылали мне австралийку.
Официант подал шокированной Мэдди высокий фужер с шампанским. Пузырьки оживленно сплетничали на поверхности. Алекса увлекли в узкий кружок избранных. Вздернув бровь, он велел Мэдди следовать за ним, однако она все время молчала, так как в их шутливой пикировке слишком явно ощущался снобизм. Мэдди чувствовала себя так же, как в начальной школе Рути-Хилл: однажды она заболела именно в тот день, когда начали изучать письменное деление столбиком, а потом так и не смогла догнать своих одноклассников.
