Азарт | страница 3



И грустный шепот, словно крик:
— Зачем вы так? Ну, ради Бога!
Не омрачайте этот миг…
Ничто любви не предвещало.
Полуулыбка. Полувзгляд.
Но мы-то знаем —
Здесь начало
Тех строк,
Что нас потом пленят.
И он смотрел завороженно
Вслед уходившей красоте.
А чьи-то дочери и жены
Кружились в гулкой пустоте.

О самом главном

Самое горькое на свете состояние —
одиночество.
Самое длинное на земле расстояние —
то, которое одолеть не хочется.
Самые злые на свете слова:
"Я тебя не люблю".
Самое страшное — если ложь права,
а надежда равна нулю.
Самое трудное —
ожидание конца любви.
Ты ушла — как улыбка с лица,
и сердце считает шаги твои.
И все-таки я хочу самого страшного
и самого неистового хочу.
Пусть мне будет беда вчерашняя
и счастье завтрашнее по плечу…
Я хочу и болей, и радостей.
Я хочу свою жизнь прожить
Не в пол-сердца, не труся, не крадучись
Я взапой ее стану пить.
Я хочу ее полной мерою:
В руки, в сердце, в глаза и сны.
Всю—с надеждою и изменою,
Всю — от крика до тишины!

Опыт

Приходит опыт,
И уходят годы…
Оглядываясь на неровный путь,
Чему-то там я улыбаюсь гордо,
А что-то бы хотел перечеркнуть.
Все было в жизни —
Поиски и срывы…
И опыт постоянно мне твердит,
Что дарит мать птенцу
В наследство крылья,
Но небо за него не облетит.
Пусть юность и спешит, и ошибается.
Пусть думает
И рвется напролом…
Не принимаю осторожность паинек,
Входящих слепо в мир
С поводырем.

Георгий Тараторкин

озвучивает на киностудии

роль Раскольникова

Актер озвучивает роль,
где все решает слово.
Испуг, раскаянье и боль
В нем возникают снова.
И снова он в чужой судьбе, в чужих словах и мыслях.
Как будто вопреки себе
В чужую душу выслан.
Он прячет в голосе испуг —
Еще жива старуха…
И вдруг какой-то странный стук
Ворвался в запись глухо.
И все буквально сбились с ног,
Ища помеху эту…
И лишь один Георгий мог
Сказать им по секрету,
Что, возвратившись в роль опять,
Рискуя и страдая,
Не может сердце он унять,
Смирить его удары.
Стоял он бледен и смущен,
Высокий — в центре зала…
А сердце билось в микрофон,
Само себя играло.
И снова в кадре тот же стук:
На пленку пишут сердце.
О, сколько есть на свете мук,
Тех,
что страшнее смерти.
И вновь Раскольников молчит,
И в страхе прячет руки.
А тишина вокруг стучит
Подошвами старухи.
Он возвращается в свой дом.
В глазах тоска и стужа.
И сердце, словно метроном,
Отсчитывает ужас.

* * *

В любви мелочей не бывает…

В любви мелочей не бывает.
Все высшего смысла полно…
Вот кто-то ромашку срывает.
Надежды своей не скрывает.
Расставшись —
Глядит на окно.
В любви мелочей не бывает.