А что же медведь? Медведь, как известно, сам давно пребывает в статусе криптоколонии, поэтому на нескончаемые политические нападки президента Румынии Траяна Бэсеску («разжигание сепаратистских настроений в Грузии и Молдавии», «экономическая дискриминация и шантаж» и проч.) реагирует сугубо экономически: сегодня Румыния — «счастливая» обладательница самых высоких в Европе тарифов на российский газ и невообразимого дефицита торговли с РФ.
Принято считать, что Румынии удалось относительно быстро вступить в Евросоюз благодаря полному единодушию всех политических партий по этому вопросу. В самом деле, идею поддерживали и первый президент посткоммунистической страны — бывший член Политбюро компартии Румынии Ион Илиеску, и второй президент — ректор университета Эмил Константинеску, и нынешний enfant terrible Траян Бэсеску, прославившийся поголовным избиением бродячих собак в Бухаресте (до избрания на пост президента он был столичным мэром) и самозабвенно-политнекорректным эпитетом «вонючей цыганки», которым он одарил корреспондента центрального телеканала.
Аналогичное единодушие в вопросе геополитической ориентации наблюдается и в румынском парламенте: европейскую интеграцию поддерживают и демократическая партия, и национально-либеральная, и крестьянско-националистическая, и консервативная, и даже бывшие коммунисты (ныне социал-демократы). Очевидно, что консенсус политической элиты по стратегическим вопросам развития страны существенно облегчает выполнение курса, взятого на адаптацию «всеобщих демократических ценностей». Тем не менее ни о какой органической интеграции румынского общества в Евросоюз говорить не приходится.
Сомневающихся я приглашаю посетить любой провинциальный румынский город или поселок для осознания колоссальной пропасти, отделяющей жизненный уклад этой страны от того, что принято считать европейской моделью. Если в Польше, Чехословакии, Венгрии и даже Прибалтике европейская интеграция смотрится органично и осмысленно, то в Румынии она вызывает ощущение искусственности. Причина — в трагической дихотомии, которая мучительно разделяет румынское национальное сознание на протяжении последних двух столетий. Румынский народ по вере своей — глубоко православный, а по роду занятий — крестьянский. Этот духовный канал веками подпитывала теснейшая связь с Византией, Грецией, Россией и славянской культурой в целом, которая проявляла себя не только на высоком уровне ментальности, но и на уровне письменности: румынский язык исторически всегда пользовался славянской азбукой.
