Она была настоящим царским подарком и в попоне из шелка и золота, и в простой походной упряжи, был и конюх, чтобы за ней ухаживать. Частью знаками, частью на ужасном греческом он объяснил, что есть еще и мул со вьюком и погонщиком, а если она хочет ехать в повозке, то будет и повозка, хотя царь уверен, что ее, наверное, устроит лошадь.
— Да, конечно, — ответила Мериамон, проведя рукой по шелковистой гриве, и осторожно дунула кобыле в ноздри. Лошадь так же осторожно дунула в ответ. Она заметила тень Мериамон — уши стали торчком, она задрожала, глаза расширились. Но она не двинулась с места. Мериамон пригладила длинную черную челку, обвела пальцем звездочку на лбу.
— Она такая красивая, — сказала она.
Фракиец радостно оскалился. Мериамон не могла сдержать ответной улыбки. Маленький коренастый кривоногий парень с выбитым зубом, он выглядел, как Бес — бог-карлик, бог удачи, дарящий смех.
Даже Нико был не в силах испортить ей удовольствие. Как она и ожидала, ему было очень обидно видеть, как она садится верхом, а ему нельзя.
— Скоро, — сказала ему Мериамон. — Когда ты немного окрепнешь, я разрешу тебе ездить верхом.
Его это мало утешило, но ничего не поделаешь. Даже жрецы Имхотепа не могут заставить кость срастаться быстрее, чем она может, а перед ярким светочем их знаний то, что умела Мериамон, было лишь слабым огоньком.
«Пора», — подумала Мериамон. Она осторожно посадила Сехмет на землю, взялась за гриву и взлетела на золоченый чепрак. Сехмет вскочила на ее подставленное колено, затем на плечо, обвилась вокруг шеи. Кобыла стояла неподвижно, как скала. Мериамон взяла поводья. Мундштук был из простой бронзы, не такой, как греческие, которые жестоко раздирают челюсти коня, не давая ему закрыть рот. «Но греки и ездят-то на жеребцах», — подумала Мериамон.
Фракиец отпустил уздечку. Кобыла была теплая, гибкая, недавно объезженная. Она подняла голову, распустила хвост и затанцевала. Мериамон отчаянно захотелось сжать пятками гладкие бока и помчаться через весь город.
Вместо этого она развернула лошадь. Нико стоял неподвижно, на скулах его играли желваки.
Ждал еще и другой конь, и слуга уже готовился сесть на него. Это был мерин, большой, не греческой породы, с тяжелой головой и смирным взглядом. Судя по покатым плечам, у него должен быть плавный ход. Мериамон перевела взгляд на Нико. Тот уставился куда-то влево от головы коня.
— Тебе понадобится помощь, чтобы сесть верхом, — сказала она.
