— Я не слушала никого, — возразила Мериамон, — кроме богов, которые во мне. Я вижу здесь смерть для тебя. Я вижу ее в тебе.
Его глаза расширились и побледнели.
— Госпожа Мериамон, — произнес он, старательно сдерживая себя, — ты есть то, что ты есть, и я благодарю тебя за откровенное предупреждение, но ты не Александр.
— И ты тоже, — ответила она, — когда говоришь такое. В тебе есть бог, я в этом не сомневаюсь. Но даже боги должны знать свои пределы.
— Я не бог, — возразил Александр. Торопливо. Яростно. — Я царь. Я поступаю так, как должен поступать царь. Греция призвала меня на войну, Египет ждет меня, Азия зовет меня. Тихе — судьба — управляет всем, что я делаю.
— Даже твоя Тихе, которая похожа и непохожа на нашу Маат, оставляет возможность выбора. Если ты уйдешь сейчас, ты сможешь вернуться, приведя за собой весь Египет, и развеять этот город в прах.
— Если Персия не помешает, а Финикия останется покорной. — Александр твердо посмотрел на нее. — Спасибо тебе за твои тревоги. Ты желаешь мне добра, я знаю, но я не изменю своих намерений.
Мериамон встала. Александру пришлось резко отодвинуться, иначе он упал бы. Арридай стоял позади него с чашей в руке, удивленно глядя на обоих. Мериамон взяла у него чашу с самой теплой улыбкой, какую ей удалось изобразить, и выпила до дна.
— Спасибо, — сказала она. Арридай перевел взгляд.
— Ты бы лучше послушался ее, Александр, — сказал он. — Она тоже видит зло.
Александр не взглянул на брата. Лицо его смягчилось, но не для Мериамон, а голос прозвучал хотя и мягко, но в нем была непреклонность.
— И я вижу. Но меня оно не пугает.
— Тебе нужно опасаться, — сказал Арридай. — Оно плохое.
— Да, и каким же оно тебе видится?
Арридай нахмурил тяжелые брови и подергал себя за бороду. На мгновение показалось, что он вполне в своем уме: один из членов царского совета, призванный решить сложный вопрос. Потом он закрыл глаза ладонями и, дрожа, опустился на колени.
— Оно плохое, — повторил он, рыдая. — Оно плохое!
— Успокойся, — сказал Александр, опустившись на колени перед ним и крепко его обнимая. — Оно не может повредить тебе.
— Оно и не хочет. Оно хочет тебя.
— Оно меня не получит.
Арридай схватил брата за руку, притянул его близко, лицом к лицу.
— Оно кусает тебя, — сказал он. — Как змея. Нико поймал змею. Она укусила собаку. Собака вытянулась и умерла. Нико убил змею, другая собака съела ее и тоже умерла.
— Я не собака. Я не умру.
— Оно плохое, — снова повторил Арридай. — Оно плохое!
