— Желаю вам всего наилучшего, мистер Лэнгдон, — почти ласково проговорил он.
Машина вновь рванулась вперед, набирая сумасшедшую скорость на 200-ярдовой дорожке, круто сворачивающей к главному входу лаборатории. Перед ними возвышалось прямоугольное ультрасовременное сооружение из стекла и стали. Дизайн, придававший такой громаде поразительную легкость и прозрачность, привел Лэнгдона в восхищение. Он всегда питал слабость к архитектуре.
— Стеклянный собор, — пояснил пилот.
— Церковь? — решил уточнить Лэнгдон.
— Отнюдь. Вот как раз церкви у нас нет. Единственная религия здесь — это физика. Так что можете сколько угодно поминать имя Божье всуе, но если вы обидите какой-нибудь кварк[7] или мезон[8] — тогда вам уж точно несдобровать.
Лэнгдон в полном смятении заерзал на пассажирском сиденье, когда автомобиль, завершив, как ему показалось, вираж на двух колесах, остановился перед стеклянным зданием. Кварки и мезоны? Никакого пограничного контроля? Самолет, развивающий скорость 15 М? Да кто же они такие, черт побери, эти ребята? Полированная гранитная плита, установленная у входа, дала ему ответ на этот вопрос.
Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire
— Ядерных исследований? — на всякий случай переспросил Лэнгдон, абсолютно уверенный в правильности своего перевода названия с французского.
Водитель не ответил: склонившись чуть ли не до пола, он увлеченно крутил ручки автомагнитолы.
— Вот мы и приехали, — покряхтывая, распрямил он спину. — Здесь вас должен встречать директор.
Лэнгдон увидел, как из дверей здания выкатывается инвалидное кресло-коляска. Сидящему в ней человеку на вид можно было дать лет шестьдесят. Костлявый, ни единого волоска на поблескивающем черепе, вызывающе выпяченный подбородок. Человек был одет в белый халат, а на подножке кресла неподвижно покоились ноги в сверкающих лаком вечерних туфлях. Даже на расстоянии его глаза казались совершенно безжизненными — точь-в-точь два тускло-серых камешка.
— Это он? — спросил Лэнгдон.
Пилот вскинул голову.
— Ох, чтоб тебя… — Он с мрачной ухмылкой обернулся к Лэнгдону. — Легок на помине!
Не имея никакого представления о том, что его ждет, Лэнгдон нерешительно вылез из автомобиля.
Приблизившись, человек в кресле-коляске протянул ему холодную влажную ладонь.
— Мистер Лэнгдон? Мы с вами говорили по телефону. Я — Максимилиан Колер.
