Мередит согласно кивнула, однако заметила:
— Как ни странно, он мне все равно кажется симпатичным молодым человеком. Как будто был хорошим, а потом стал плохим. Действительно трагично, что такой парень может озлобиться и испортиться.
— Иногда обстоятельства доводят до крайности, — сказал Маркби. — Возможность причинить зло притягательна. Лорример служит хорошим примером. Первым делом хотел расстроить свадьбу Сары с Лейзенби. Постоянно к ней приставал, слал жуткие подарки вроде бычьего сердца и тряпичной куклы. Грозился передать письмо журналистам, но, возможно, в конце концов не собирался выполнять угрозу. Если только хотел вернуть Сару, то наверняка вскоре понял бы, что публикация письма и снимков навсегда отвратит от него девушку.
— Он нанес смертоносный удар, — медленно проговорила Мередит. — Может быть, из чистого презрения. Слегка съехал с катушек. Разыгрывал мерзкие шутки. Кто знает, что он задумывал на самом деле?
— Как бы то ни было, — терпеливо пояснил Маркби, — сначала он хотел вернуть Сару. О деньгах пока не было речи.
— Потом у него сломался фургон, — подхватила Мередит, — невозможно было починить. Ерунда, мелочь…
— Только не для него. Ему была необходима машина. Перед Рождеством товар надо срочно доставлять в магазины, а он без грузовичка терял заказчиков. Пересылать по почте невозможно — большие партии тяжелой керамики, да еще бьющейся. Вспомним про именные кружки. Он стремился начать эту новую партию, сувенирные лавки были заинтересованы, а Лорример не имел возможности вовремя поставлять товар. Ему надо было срочно купить машину, а для этого недостаточно десяти фунтов, которые Крокер заплатил за старую.
— Поэтому он решил пойти к Еве за деньгами.
— Да. И впервые понял, сколько можно выручить за письмо с фотографиями. Возможность легко раздобыть кучу денег так на него подействовала, что он полностью преобразился. Лорример уже не был молодым свободным художником, которому нужны деньги только на пиво в «Мышастой корове» или на покупку нового автомобиля. Тут ведь не только Ева, но и другие родители. Пара членов парламента, титулованные аристократы, видные члены муниципального совета лондонского Сити — все готовы платить, чтоб неприглядные сведения об их отпрысках не просочились в прессу. Даже если бы мы поименно их знали и допрашивали до посинения, вряд ли кто-то признал бы, что его шантажировали. Интересно знать, с кем он еще контактировал.
— Ему надо было сразу обращаться к другим, а не к Еве, — заявила Мередит. — Ей было нечем платить. Она могла дать какую-то сумму на новый фургон, но понимала, что шантажист не отстанет. У нее уже был опыт с Хьюго.
