Дорваль (Даланкуру). Я пройду в сад.
Даланкур. Нет, сударь, я знаю дядю: ему надо дать время успокоиться. Лучше его подождать здесь.
Дорваль. А вдруг он куда-нибудь уйдет?
Пикар (Дорвалю). Извините, сударь: он скоро вернется. Я знаю его характер, с него довольно четверти часа. И он очень будет доволен, если вас застанет.
Даланкур (с живостью). Так пройдите в его комнату, друг мой; сделайте мне такую милость, дождитесь его.
Дорваль. Ну, хорошо. Я понимаю, как трудно ваше положение. Вам надо помочь. Я поговорю с ним и попрошу за вас, но с условием…
Даланкур (с живостью). Я вам даю честное слово…
Дорваль. Этого с меня довольно.
(Уходит на половину Жеронта.)
Даланкур и Пикар.
Даланкур. Ты не передал дяде моего поручения?
Пикар. Простите, сударь, передал, но он меня прогнал — по обыкновению.
Даланкур. Досадно. Предупреди меня, когда он будет в добром расположении духа, чтоб я мог с ним поговорить. Когда-нибудь я уж смогу тебя отблагодарить.
Пикар. Премного благодарен, сударь, но мне, благодаря бога, ничего не надо.
Даланкур. Разве ты так богат?
Пикар. Я не богат, но у меня такой хозяин, который мне не дает ни в чем нуждаться. У меня жена и четверо детей; мне бы трудно приходилось, но мой господин так добр, что мне их легко прокормить, и у меня в доме нужды не знают.
(Уходит.)
Даланкур, один.
Даланкур. Ах! Чудной человек мой дядя. Если бы Дорвалю удалось его смягчить! Если бы я мог надеяться на помощь! Если б только мне все скрыть от моей жены!.. Ах, зачем я ее обманывал, зачем я сам себя обманывал?.. Дядя все не возвращается. А мне дорога каждая минута. Пойду пока к моему поверенному… Как мне это всегда тяжело! Он, правда, обнадеживает меня, что, несмотря на приговор, еще протянет время. Но все это крючкотворство гнусно… Душа терзается, честь страдает. Несчастен тот, кто должен прибегать ко всем этим постыдным уловкам!
(Хочет уйти.)
Даланкур и госпожа Даланкур.
Даланкур (видя свою окену). Моя жена!
Г-жа Даланкур. А, вы здесь, мой друг, а я вас везде искала.
Даланкур. Я собирался выйти.
Г-жа Даланкур. Я только что встретила этого старого брюзгу. Он ворчал, бормоча что-то про себя.
Даланкур. Это вы о дядюшке говорите?
Г-жа Даланкур. Да. Я увидела луч солнца — и вышла в сад. Встретила его: идет, разговаривает сам с собой, при этом вслух бранится, чуть не кричит и топает ногами. Что, у него есть какой-нибудь женатый лакей?
Даланкур. Есть.
