— А что за штукенция? — полюбопытствовал Безбородов.
Дураков-старший мечтательно улыбнулся.
— Хочу, елки зеленые, «оживитель» сделать да свою прабабку оживить. Она такие интересные сказки мне в детстве рассказывала. Охота еще раз послушать.
— Чудненько, чудненько, — разгладь окладистую бороду Безбородов.
А Димка захихикал.
— Напрасно хихикаете, молодой человек, — сказал ему профессор. — Любая идея даже сама безумная, имеет право на существование. По большому счету, только безумные идеи и способствуют прогрессу… А это еще что такое? — прервал он сам себя, глядя поверх «Запорожца».
Молодцов тоже посмотрел. Из дома на задних лапах вышел… медведь. А точнее Дураков-младший в медвежьей шкуре.
… Умной Маше медвежья шкура тоже пришлась впору. Теперь оставалось дождаться удобного момента, когда Синичкина пойдет за околицу, в лес.
Долго ждать ребятам не пришлось.
Буквально на следующее утро Федька услышал звонкий Элькин голосок с соседнего двора:
— Мамочка, я пошла на пленэр…
Дураков встал было в тупик — что ещё за «пленэр»? Но, к счастью, Регина Арнольдовна спросила:
— А куда именно, доченька?
— На болото, мамочка. Хочу написать болотный пейзаж.
«Зашибись!» — подумал Дураков и понесся к Молодцову.
А мать и дочь продолжали разговор:
— Только я тебя умоляю, Элечка, ни в коем случае не ходи по болоту!
— Ну что ты, мамочка. Я с краешку расположусь.
Они еще немного поговорили, и Элька, прихватив мольберт, отправилась на «пленэр». То есть на Чертово болото. А следом за ней, прихватив Машку с медвежьей шкурой, отправились Димка с Федькой.
Углубившись по тропинке в лес, мальчишки надели на свинью медвежью шкуру, превратив таким образом хрюшку в мишку. Они уже хотели двинуться дальше, но тут впереди послышались шаги.
— Синичкина возвращается! — зашептал Молодцов. — Прячь Машку!
— Машка! В кусты! — приказал Дураков.
Понятливая свинья юркнула в густой кустарник. И затаилась там.
А на тропинке показалась… нет, не Элька. А высокая мужская фигура. Это был директор охотхозяйства Василий Тимофеевич Рябчиков. Но для мальчишек Рябчиков теперь прочно ассоциировался с одним-единственным словом — МАНЬЯК!
На плече у Рябчикова висело охотничье ружье. Двустволка.
При виде ружья ребята одновременно подумали о том, что для маньяка сейчас удобный момент их прикончить.
Кругом ни души. Снимай двустволку с плеча и из одного ствола — ба-бах! — по Димке, а из другого — ба-бах! — по Федьке.
Но Рябчиков, видимо, решил отложить убийство ребят до четверга.
