Он расцвел, полагая, что подвел меня к тому, чего хотел, тогда как на самом деле это я подтолкнула его. Он обещал мне поговорить с Брауном, который как раз работал над сценарием нового фильма.
Телефон.
— Алло, Фреда, это Сильвия. — Привет.
— Я виделась с Паркером. Он сказал, что ты просила для меня более существенной роли.
— Это так.
Я ожидала если не благодарности, то хотя бы доброго слова.
— Видно, здорово ты струхнула.
— Я не боюсь ни тебя, потаскушка, ни кого-либо другого.
— Я хочу попросить тебя еще об одной пустяковой услуге.
— Да?
— Мое имя должно стоять рядом с твоим в титрах и написано таким же шрифтом па афишах.
Я взорвалась:
— Никогда.
После того, как в течение трех лет моя фамилия всегда шла отдельным титром (Фредерика Мэйан в фильме…), я не могла допустить, чтобы пошли разговоры, будто я сдаю позиции. Что угодно, только не это.
— Ты это сделаешь, или я передам в газеты маленькую заметочку…
— Хорошо…
Именно в тот день у меня и возникло желание убить ее. Однако я еще не верила, что смогу сделать это.
Моя жизнь превратилась в нескончаемый кошмарный сон. Где бы я ни появилась, везде со мной говорили только о ней. Видели ли вы ее в этом фильме, в том, она великолепна, прогрессирует с каждым днем и т. д. Я была на грани нервного срыва и всякий раз еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
Случилось то, чего я больше всего боялась. Ей удалось вытянуть эту сложнейшую роль, о которую она должна была сломать зубы, а я оказалась не у дел. Я, с моим талантом, моей внешностью, моими успехами…
Барометр падал с каждым днем. Во-первых, просьбы выслать фотографию с посвящением. Прежде мне передавали по две сотни таких просьб в неделю, иногда больше. Сейчас — два десятка. Правда, теперь я могла вздохнуть с облегчением: писать посвящения для меня хуже пытки. Удар по моему самолюбию был жестоким. Сильвия заключила с «Аргусом» контракт на исполнение главных ролей. А мой даже не продлили. Ну и все вытекающие отсюда последствия.
Вопиющая несправедливость. Вскоре я узнала, к чему привели мои анонимные письма. Флора и Вилли разошлись. Я не хотела этого…
Моя связь с Жан Пьером Франком длилась уже почти два года, и я была (в этом плане) счастлива. Вернее, счастлива до того дня, когда он сказал мне:
— Дорогая, а почему бы нам не пожениться?
Катастрофа. Его любовь была так сильна, что он готов был на мне жениться, но я-то не могла выйти за него!
А мне так хотелось стать его женой… Я совершила роковую ошибку, не начав бракоразводного процесса сразу, как только моего мужа заключили в тюрьму. Потом, когда я пришла в кино, было уже поздно. Жан Пьеру я ответила:
