— Я все сделаю сама, Кейт. — Под маской ее вежливости скрывается бурлящее чувство обиды. Кэрол подозревает (и правильно!), что Лиллиан благоволит ко мне. Вчера я заметила, как она разорвала один из розовых листочков с сообщениями, которые я оставила Лиллиан, и съела его.
Лиллиан свысока смотрит на Кэрол и изрекает:
— Дорогая, почему ты вся мокрая?
Что же тут непонятного? На улице такая жара, что плавится асфальт, а Кэрол тащила пятьдесят фунтов складных саквояжей для платьев.
— Я вспотела. Ничего страшного, — нервозно отвечает Кэрол.
Лиллиан, конечно, никогда не потеет. Не похоже, что ей жарко. И на голове полный порядок — безукоризненно уложенная, волосок к волоску, прическа, как и всегда. Она жмурится, как от боли.
— Я не желаю ничего знать о твоих проблемах с гигиеной. У меня тяжелый день. Пожалуйста, не возвращайся на свой пост, пока не примешь приличный вид. — Затем она открывает глаза, улыбается мне и говорит: — А вы, мисс Макэллистон, зайдите в мой кабинет.
Я неверной походкой осторожно иду к ее двери, так как на мне новые туфли Виктории и я еще не привыкла к ним.
— Присаживайся, — вздыхает Лиллиан. Она садится за стеклянный стол для переговоров и жестом показывает на соседнее кресло. Я так и делаю, мое тело покрывается гусиной кожей. Здесь чертовски холодно. Лиллиан трет виски, ничего не говоря.
— С вами все в порядке? — спрашиваю я. Это, конечно, лишнее — задавать подобные вопросы главному редактору, но она выглядит расстроенной.
— Как всегда, — говорит она. — Каждый день одно и тоже.
— Мода находится в застое? Вы не видите никаких оригинальных идей для следующего сезона?
Она улыбается:
— Вот за что я тебя люблю. Ты сообразительная.
Я неуверенно улыбаюсь. Хорошо бы спросить ее, не было ли какой-нибудь другой причины, по которой она выдернула меня из моей прежней жизни.
— Лиллиан, — запинаясь говорю я, — на прошлой неделе вы сказали, что знали мою маму.
— Да. Мы дружили. Это было замечательное время. — Она немного оживляется.
Дружили? Моя мама никогда не упоминала о ней. Но с другой стороны, моя мама умалчивала о многом.
— Вы уже давно не общаетесь с Эвой, не так ли?
— Эва несколько лет назад, как я теперь понимаю, ушла из дому. Мы понятия не имели, что у нее есть семья. Она это тщательно скрывала, иначе мы бы протянули руку помощи ее дочери.
Она похлопывает меня по колену. А ведь Лиллиан отнюдь не относится к тому типу людей, которые обычно хлопают друг друга по коленям.
