— Лиллиан Холл — наша знакомая по благотворительным приемам «Севен он севенс», — продолжает Стерлинг. — Они арендуют одно из наших зданий для проведения торжеств. Она удивительная женщина. Острая как бритва.
— Она выглядит целеустремленной, — говорю я, вспоминая, как пристальный взгляд ее тусклых андроидно-голубых глаз пронзил меня насквозь.
Я сразу поняла, что Лиллиан оценила мое приталенное платье, — все остальные были в балахонах типа «малышка настроена серьезно», трапециевидных и вообще объемных одеяниях.
— Лиллиан чрезвычайно умна, — соглашается Виктория. — Надеюсь, у тебя будет возможность понаблюдать, как она работает, хотя и представить не могу, чтобы она проводила много времени со стажерами.
— Кстати, о времени, дорогая… — Стерлинг легонько постукивает по своим часам.
Мы с Викторией удаляемся из спальни.
Мы идем по выкрашенному в красный цвет коридору, на стенах которого развешаны эскизы Генри Фюсли, поворачиваем налево у музейных витрин, заполненных акульими зубами, и открываем резную китайскую дверь.
— Мы решили поселить тебя в комнате Уильяма Блэйка. — Виктория подмигивает мне. — В юности Стерлинг был коллекционером, наделенным даром предвидения.
Средних размеров комната выполнена в том же самом готическо-азиатском стиле, как и остальная часть квартиры. Стены черные. Деревянные жалюзи прикрывают окна. Покрывало из красного бархата на низкой широкой кровати. Приставные столики рядом с кроватью представляют собой старинные китайские шляпные коробки. На них — цветущие орхидеи. Над кроватью подсвеченная акварель — изможденный мужчина с окладистой белой бородой, в мольбе простирающий руки к небесам. Потрясающе.
— Нравится? — спрашивает Виктория. — А то у нас есть еще одна комната для гостей…
— Комната чудесная, — говорю я. — Впечатляет.
— Ну вот и хорошо. — Она улыбается мне. — Пожалуйста, не открывай днем жалюзи. Яркий свет вреден произведениям искусства. Ты ведь не против, дорогуша?
— Конечно, нет. — В душе я разочарована.
Я надеялась, что буду наслаждаться видами окрестностей сквозь открытые настежь окна.
Виктория помогает мне затащить в комнату мои пожитки и распаковать их. Фактически занимается этим она одна, в то время как я вальяжно возлежу на красном бархатном покрывале и не мешаю ей.
— Я скоро ухожу и вернусь поздно, — сообщает она и предлагает: — Давай обсудим планы на завтра.
— Разве мы не пообедаем вместе? — Я представляла себе, что в мой первый вечер в мегаполисе мы предпримем что-нибудь типично урбанистическое — например, закажем еду в японском ресторане.
