Жуткая боль от стали, врезавшейся в его горло, почти не отвлекла Риса, когда он потерял интерес к смертной ерунде и снова посмотрел на девушку.
— Где ты его взяла? — спросил он, глядя, не осмелится ли она солгать. Глядя в ее темно-зеленые глаза.
Ее, о такие знакомые темно зеленые и немного уставшие глаза.
Его глаза. Глаза его сестры.
— Ты — ее дитя, — выдохнул он. — Дитя моей сестры.
Ее глаза расширились, и она начала отрицательно качать головой, но он сделал свои выводы и предположения. Отпустив кольцо, он взял ее лицо в ладони, потом коснулся ее лба своим. Незамедлительно семейная связь появилась с почти болезненной интенсивностью.
Она была из его рода, и внезапно его отвращение к чему-либо, кроме ее дружбы, стало совершенно ясно.
— Ты моя племянница, — сказал он с первой незамутненной радостью, которую не чувствовал вот уже триста лет, с тех пор, как его сестра исчезла. — Ты — моя семья.
Она посмотрела на него, моргнув. Изумленная.
— Я… я знаю, — ответила она. — Каким-то образом, я знаю. — Она повернулась, чтобы посмотреть на стража, который все еще держал меч у горла Риса. — Не причиняй ему боли, Йен. Он мой… дядя.
Йен неспешно опустил свой меч, явно не понимая, а также совершенно не желая доверить любимую женщину Рису с его семейными притязаниями.
— И возникает другой вопрос, — сказал Рис, вытянувшись во весь свой немалый рост. — Ты недостаточно хорош для моей племянницы.
В мгновение ока, меч снова оказался у его горла. — Я бы предложил вам пересмотреть ваше заявление, Дядя, — мрачно заметил Йен. — Мне противна сама мысль о том, что впервые мы выйдем в свет в качестве супружеской пары, чтобы присутствовать на ваших похоронах.
Племянница Риса затаила дыхание.
— Йен! Он мой дядя. Подожди. Что? Супружеская пара?
Рис переводил взгляд с одного на другую и рассмеялся. Осторожно отведя меч в сторону, устраняя угрозу, Рис низко поклонился королю.
— Я дарую вам жизнь вашей дочери, хотя она принадлежала мне по праву и закону. Взамен, я заберу с собой эту женщину. Она — моя семья, и я имею полное право. Сим я заявляю права на леди Магду.
Все фэйри в зале, молчавшие и неподвижно стоявшие во время всего действа, опустились на колени и поклялись в своей вассальной преданности и единстве.
— Гэренвин!
Король опустился в кресло и озадаченно смотрел на Риса.
— Я не понимаю. Зачем, черт побери, вам понадобилась наша пастушка свиней?
Два дня спустя
— Я все еще не могу поверить, что Глори вышла замуж за этого низкорослого толстяка, — сказала Люси, качая головой. — Все эти годы она клялась, что ей подойдет лишь мужчина равный ей по красоте, а теперь Глори тайно вышла замуж за лорда, который на голову ниже нее и практически лыс. А весит на пять стоунов
