Увы, горе, водка и песни – неиссякаемый источник!
Поскольку на войне, как и в мирной жизни, композиторов намного меньше, чем поэтов, то в Афгане в самом начале пели стихи собственного сочинения на мотивы песен Гражданской, Великой Отечественной войны. В этом же смысле популярны были темы и мелодии известных бардов и «Машины времени».
О том, что голосили во время строевых смотров на пыльных плацах, рассказывать не стоит. Это были песни для строя. Взвейся-развейся, одним словом. С ними ни до, ни после боя – ни в п…ду, ни в Красную Армию.
Вот как, к примеру, с учетом времени и места звучала бессмертная «Военная баксанская» – кстати, до Великой Отечественной, мирная, лирическая песня, как и «Синий платочек»:
Вспомним, товарищ, мы Афганистан,
Зарево пожарищ, крики мусульман…
Вспомним, товарищ, как мы шли в ночи,
Как бежали в страхе в горы басмачи,
Как загрохотал твой грозный АКС,
Вспомним, товарищ, вспомним, наконец.
Песнями для всех были «Кукушка», «Я в осеннем лесу», «Колокола», «Боевым награждается орденом» (помнится, все из фильмов). В начале восьмидесятых среди офицеров был популярен Городницкий: «…крокодилы, пальмы, баобабы и жена французского посла». Часто пели: «…узнают их по короткой стрижке, по костюмам типа балахон…» – отголосок доафганской жизни спецназа. Эта песня была калькой стихотворения М. Светлова «Ночь стоит у взорванного моста», где «звезды девятнадцатого года» заменялись на «звезды неродного небосвода», а «теплая полтавская погода» на «жаркая нерусская погода». Обязательно присутствовала: «Мы выходим на рассвете, над Баграмом (Кундузом, Кабулом, Гератом) дует ветер…» Споры о том, кому принадлежит оригинал, где ветер дует над Сахарой, не окончен и по сей день. Кто-то называет Киплинга, кто-то Шабуцкого или даже безымянных африканских советников. Известно только одно – песня вошла в походные репертуары в шестидесятых годах прошлого века.
Где-то в восемьдесят первом покатилось разухабистое «если хочешь есть варенье, не лови е…лом мух» и «ты минуты радости лови, синеглазый, милый шурави… там в горах гуляет злой душман, против русских точит ятаган». Помянем, что в начале восьмидесятых годов «афганские» песни, особенно группы «Каскад», изымали на таможне как идеологически невыдержанные. Да, впрочем, стоило таможеннику увидеть бобину, компакт-кассету, книгу или фото, как тут же, словно чертик из табакерки, возникал представитель особого отдела. И становилось тоскливо от его первых совсем простых вопросов.
