По огромному полю, в разных направлениям взвились и завертелись, где низко, где высоко, белые змеи с мочальными хвостами…
Ясное голубое небо; зеленое поле; оживленные группы бегавших детей, одушевление и громкий раскатистый смех, — когда один змей вырвался из рук мальчика и, подхваченный ветром, понесся по направлению к домам, — все это изображало такую жизненную, полную движения и прелести картину, которой нельзя было не залюбоваться.
И Семен Васильевич любовался затаив дыхание, он радовался, что эти босоногие ребятишки, из которых многие целыми неделями корпели в душных мастерских, на заводах и фабриках, согнув свои спины над тяжелой работой, дома ютились в сырых темных подвалах, а теперь, в теплый воскресный день, пользуются здоровым, хорошим развлечением и так счастливы, веселы.
Смотря на оживленные лица детей прекрасными, глубокими, черными глазами, старик сам молодел душой, блаженно улыбался и был счастлив не менее их.
Сбросив свою неизменную шинель на траву, Семен Васильевич громко захлопал в ладоши.
Дети примчались к нему со всех сторон.
— Ну, теперь мой громадина полетит. Я сам буду запускать… А кто же будет держать?
— Я, дяденька… Нет, — я… Лучше — я. Позволь мне, дяденька, миленький!.. — просили мальчики.
— Нет, ребятишки, не удержите. Надо кого-нибудь побольше…
— Позвольте мне, Семен Васильевич!.. — Из толпы выдвинулся молодой мастеровой.
— Вот и отлично! Держи, голубчик Игнатий. Небось, знаешь нашу затею?!
— Как же, Семен Васильевич! Ведь мы с вами не впервые… — и молодой парень улыбнулся по весь рот, обнажив белые зубы.
— В твоих богатырских руках, Игнаша, удержится наш Змей Горыныч…
— Верно, дяденька, что Змей Горыныч… Ишь какой! — со смехом подхватили дети.
— Отходи, Игнатий… Да полегоньку веревку отматывай, а потом, как разбежишься, так и пускай веревку скорее, — заботливо учил Семен Васильевич, держа прямо перед собой зеленого змея.
Игнатий побежал, отпуская веревку. Змей полетел…
— Летит! Вьется! Подымается!
— Хвост, ребята, у него трещит…
— Глупый, не хвост, а трещотка…
— Ишь, вьется-то как! Небось, голубчик, домой хочется…
— Ай, упадет! Ай, упадет!
— Опять взвился…
— Ух, как высоко! Вот так забрался… Вот так поднялся… Чуть виднеется.
— Прощай, Змей Горыныч! Кланяйся там.
— Покричим ему громче.
— Прощай… Назад ворочайся… Эй, змеюшка! — кричали ребята, стоя с разинутыми ртами.
Вдруг несколько шапок с криками «ура! ура!» полетело в воздух. Кто-то перекувырнулся от восторга, другие бегали, хохотали, хлопали в ладоши.
