Татьяна Петровна варила в кухне на тагане кофе, Агния убирала квартиру, Семен Васильевич чистил клетки с птицами.
В семь часов Семен Васильевич появлялся в кухне в халате и нес с собою газету «Сыны Отечества», Агния клала ему на стул вышитую подушку, — он садился, Татьяна Петровна отделяла ему несколько сухарей и ставила стакан кофе.
— Темирочка, а где же мои прихлебатели? Без них никак нельзя… Зовите моих прихлебателей… — говорил старик.
— Сидите, маменька, я позову… — и Агния уходила на двор.
Со двора, как ураган, врывались две собаки и кот и, ласкаясь, окружали хозяина.
— Папенька, не бросайте на пол куски… за вами, как за малым ребенком, не наубираешься… — замечала Агния.
— Симушка, не давай им булок, тебе самому мало. Их ведь булочками не накормить, им овсянка есть, — вторила старушка.
— Без друзей нельзя, Темирочка… Они обидятся, если я один все съем… К тому же, Каро должен сделать «носовую».
— На вас, папаша, смотреть досадно, — вставляла свое словечко Агния.
— А ты не смотри… Правда, мой верный пес?
Умный рыжеватый сеттер умильно поглядывал на хозяина черными глазами, поворачивал на бок голову и громко хлопал хвостом по полу… Другая собака, Резвый, маленькая черная дворняжка, становилась на задние лапы и служила с самым печальным видом.
Семен Васильевич клал Каро на нос сухарь и говорил: «По моему указу пожаловать тебе сей сухарь с тем, чтобы ты почитал всероссийскую азбуку. Аз… Буки… Веди… Добро… Есть!..» При слове «есть» Каро ловко подбрасывал сухарь и ловил его прямо в рот. Семен Васильевич говорил, что Каро «сделал носовую».
Резвый читать всероссийскую азбуку не умел и получал сухарь за то, что служил на задних лапках и умел на них пройтись по всей кухне.
Огромный серый кот Мусташ садился сзади Семена Васильевича на кресле, и когда тот, обмакнув сухарь в кофе, подносил ко рту, то кот тихонько трогал его лапкой.
Мусташ получал сухарь, размоченный в молоке.
— Полно тебе их кормить, Симушка. Одно баловство! Самому ведь мало… — сокрушалась Татьяна Петровна.
— Нельзя, Темирочка, обидеть закадычных друзей.
Вскоре после кофе Семен Васильевич уходил на службу. А Татьяну Петровну и Агнию поглощало домашнее хозяйство, работа — вся эта суета, которой так много у каждой хорошей хозяйки.
С тех пор как помнят «советника» в тех местах, помнят его окруженным детьми, большею частью, мальчиками, детьми бедными, оборванными, босоногими…
С первым теплым днем весны открывалось окно в кабинете «советника». Ребята, как мухи, липли к этому, будто сладкому для них, окну… Около этого окна пускались мыльные пузыри и обсуждались очень важные ребячьи дела.
