Он вел машину спокойно, уверенно, поглядывая на спешащих к остановкам прохожих, на другие автомобили, что потоком стремились к центру города.
И только перед поворотом на улицу Ванеева, выжидая у светофора, Олег понял, что по-прежнему видит странные вещи. В замершем по соседству «Форде» он обнаружил мужика с такими ушами и носом, что их обладатель вполне мог сниматься в фильме «Гремлины» без грима.
Глаза у мужика были огромные, точно у совы, а кожа – желтоватой, как у больного гепатитом.
Олег вздрогнул, потряс головой, отгоняя морок, и поспешно отвел взгляд. И увидел, что за Ванеева, над частным сектором, летит что-то слишком крупное для вороны или голубя. Пригляделся и не успел поймать безобразно отвисшую челюсть – в серо-голубом небе, лениво взмахивая огромными белыми крыльями, плыл ангел или кто-то на него похожий.
Галлюцинации продолжались.
По ушам ударил вал сердитых гудков, Олег сообразил, что красный свет сменился зеленым, и потянулся к рычагу переключения передач.
– Нет, если это не закончится, придется идти к врачу… – пробормотал он, когда машина проехала поворот.
Без особого удивления глянул на крохотный замок с белыми стенами и золочеными крышами, обнаружившийся на месте одного из особняков частного сектора перед Ванеевским мостом. Особняк возвели недавно, в начале девяностых, на месте двух или трех древних развалюх, и, по слухам, здание успело несколько раз лишиться хозяев – «новых русских».
У Оперного театра выпучил глаза, заметив переходившую улицу девушку с зелеными, точно трава, волосами до пояса. На площади Свободы покачал головой при виде пирамиды из стекла и металла высотой этажа в четыре, что торчала за окружавшим пустырь металлическим забором.
На пустыре этом регулярно пытались что-то строить: то жилой дом, то рынок, но всякий раз попытки эти срывались. И участок земли в самом центре города зарастал бурьяном и крапивой.
Пирамида состояла из одних окон, но тонированные стекла не позволяли увидеть, что творится внутри. На вершине ее сверкал золотой шар, а внизу виднелся козырек подъезда, широкие двери, ведущее к ним крыльцо в три ступеньки и две аккуратные урны.
Тут Олег даже не стал трясти головой – знал, что не поможет.
Когда проезжал мимо, пирамида заколыхалась и исчезла, точно рисунок мелом, стертый тряпкой с доски. На ее месте возник пустырь – бугры, покрытые буйной зеленью, торчащие из земли серые полуразрушенные сваи, оставшиеся от последней попытки строительства.
