Их просто выгнали прочь, снабдив лишь ветхими, давно отслужившими свой срок защитными балахонами. Сотни людей, принадлежащих к низшему сословию, оказались за пределами герметичных городских стен.
Серые фигуры в мешковатых балахонах медленно брели по дну кратера: кто налегке, кто-то впряжённый в повозки со скудным скарбом, и над этой процессией, постепенно разделяющейся на отдельные нестройные толпы, незримо витал дух безысходности.
Им некуда было идти, другие города вряд ли приняли бы изгнанников из Регула, и для сотен несчастных по-прежнему оставалась лишь одна слабая надежда — дойти до перевала и отыскать в призрачном свете Владыки Ночи задержавшийся по неизвестной причине корабль торговцев.
Тщетно…
Среди изгнанников не нашлось ни одного толкового проводника, и спустя несколько часов, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, процессия сократилась вдвое, отмечая пройденный путь телами тех, чьи защитные костюмы оказались настолько ветхими, что не смогли уберечь своих хозяев от беспощадных лучей уходящего на покой дневного светила.
Среди изгнанных из Регула были и родители Аргела, но он потерял их из виду ещё в начале пути. Семнадцатилетнего подростка, ни разу не покидавшего пределов города, вовлекло в свой тягостный ритм медленное хаотичное брожение внутри нестройной толпы, все фигуры казались одинаковыми, и он не мог ни отличить одного человека от другого, ни позвать близких, страшась даже прикоснуться к тугим застёжкам, обеспечивающим относительную герметичность мешковатых одежд.
На протяжении многих часов он двигался вместе с толпой, не слыша иных звуков, кроме собственного дыхания и редких всхлипов, от которых щипало в носу и горле…
Потом отгорел закат, и люди, сбившиеся с пути, вдруг начали бросать повозки, разбредаясь кто куда, окончательно утратив надежду на спасение, не в силах сопротивляться неизбежности. Это походило на массовое помешательство, кто-то садился на быстро остывающую землю, не видя смысла двигаться дальше, кто-то вдруг впадал в буйство, истерически переворачивая повозки со скарбом, пытаясь отыскать среди вываленных в реголитную пыль вещей хоть что-то способное уберечь от губительного ночного мороза.
Всё напрасно.
Аргел был измотан физически и напуган не меньше остальных, но его юношеское сознание, воспринимающее страх поредевшей толпы, отторгало чувство безысходности.
В своей наивности он инстинктивно продолжал искать несуществующее убежище и в этом порыве отошёл далеко в сторону от основной массы людей.
