Столкновение оказалось столь неожиданным, что Нирон опешил, не успев даже подумать об оружии.
Пока он в полной прострации смотрел на изменённых, те подошли вплотную и окружили его, не предпринимая никаких враждебных действий. Двое просто встали по бокам, а третий остановился напротив, пытаясь рассмотреть лицо Нирона сквозь мягкую прозрачную лицевую маску защитного балахона.
Это было ужасно.
О’Релли ещё тогда почувствовал — нельзя ждать от подобной встречи ничего, кроме смертельных неприятностей. Пусть они не накинулись и не убили его, но чем ещё может окончиться встреча с проклятыми обитателями мёртвых равнин?
Нирон впервые видел изменённых воочию, до этого момента ему приходилось лишь слышать о них, но теперь он вполне понимал, почему зрелые, закалённые воины так люто ненавидели проклятых, отчего в скупых рассказах опытных бойцов периодически проскальзывал ужас: стоило взглянуть на мужчину, стоящего в глубокой тени скалы, как приходило мгновенное понимание — перед тобой уже не человек, а нечто иное…
Нирону было невыносимо страшно смотреть на рослого мужчину, понимая, что тот ничем не защищён от смертоносной внешней среды Селена. Весь гардероб изменённого состоял из высоких стоптанных сапог, узких бриджей и потрёпанной куртки, перепоясанной широким ремнём, отягчённым многочисленными креплениями для оружия. На нём не было ни дыхательной маски, ни многослойного термоизолирующего балахона, — жуткий незнакомец стоял на покрытом инеем реголите и спокойно вдыхал разреженный воздух Селена.
Колени Нирона вдруг начали предательски дрожать.
Он никогда не думал, что ужас может быть столь глубоким, всеобъемлющим, парализующим не только волю, но и саму способность мыслить. О сопротивлении речи не шло, — он стоял скованный ужасом, будто ему разорвали защитный балахон и ледяное дыхание чёрной как смоль тени уже превратило его мышцы в хрупкое стекло…
Однако изменённого не заботили такие мелочи, как смертельные перепады температур. Солнце уже взошло достаточно высоко, и дно кратера, разогретое его лучами, начало куриться желтоватыми испарениями, но там, где лежала тень, всё ещё стыл губительный ночной холод, разреженный, отравленный воздух змеился на границе света и тьмы, а он, глядя на остолбеневшего Нирона, лишь криво усмехнулся, нарушив наконец гробовую тишину внезапной встречи короткой утверждающей фразой:
— Ты инженер Аулии, верно?
Разреженный воздух Селена и плотные защитные одежды О’Релли превратили голос изменённого в едва различимый шёпот.
