— О, Джоан, — выдохнула Мария, обнимая кузину, — ты просто очаровательна! Как ты собралась поймать его? — Мария понизила голос, подозрительно оглянувшись вокруг, но никто не обращал на них внимания.
— Я… Я… Я не знаю! — заливалась смехом кузина. — Возьму у отца трость и ударю по лодыжкам или что-нибудь в этом роде.
Мария утерла слезы, выступившие от смеха в уголках глаз.
— Но это затруднит его последующий спуск, мне кажется. — Остатки веселья пропали. — Хотя нет, думаю, нет.
— А мне понравилась идея, — вздохнула Джоан. — Ты же знаешь, как я страдаю от любопытства. Если бы только он открыто вышел в свет, где я тоже могла бы с ним познакомиться…
Улыбка у Марии получилась натянутой. Она не призналась Джоан, что Гарри видел ее в обществе, хотя ни разу не подошел. Теперь ей будет непросто все время контролировать себя, сознавая, что он может оказаться на каждом светском мероприятии, которое она посещает. И будет совсем уж невыносимо, если Джоан каждый вечер начнет шептать ей об этом на ухо.
И все же… Что-то должно измениться. Все происходящее выглядело волнующим, интригующим и очень лестным для нее, но она просто обязана узнать как можно больше о таинственном Гарри. И, похоже, единственный способ сделать это — спросить у него самого.
— Расскажите мне о своей семье, если не хотите рассказывать о себе. — Мария сложила руки на коленях, решительно настроившись этой ночью хоть что-нибудь узнать о Гарри. Он сидел на краю ее постели, достаточно далеко, и она видела только бледные очертания его лица на фоне белой рубашки. Она не спросила, почему он без сюртука, хотя ночь опять была холодной и туманной. А может быть, она уже преодолела желание спрашивать обо всем, что он делает.
— Моя семья. — Гарри откинулся на спинку кровати и сложил руки на груди. Мышцы плеч напряглись, протестуя. Крейн продержал его весь день у себя, заставив переставлять толстые справочники на полках высоко над его головой в соответствии с системой классификации, которая, кажется, менялась каждый час. Дневная служба Гарри стала настолько нудной, что его поздние ночные визиты к Марии приобрели для него первостепенную важность. Только с ней он был самим собой, даже, несмотря на то, что ему приходилось многое скрывать от нее. Но она хочет знать о его семье. — А что бы вам хотелось узнать?
— О вашей сестре. Вы упоминали о ней как-то.
Да, когда ее пальцы исследовали его лицо. Когда он был так близко к ней, что видел пульсирующую у нее на шее жилку и чувствовал легкий запах лаванды на ее коже.
